Темный путь - Анни Кос Страница 40

— Я не знаю, что приключилось с тобой, девочка, но, уморив себя голодом, ты ничего не исправишь. Ты очень молода, а значит, что бы ни произошло, ты сможешь это пережить. Давай, выпей этот отвар, он сладкий, с медом, придаст сил и согреет. Тебе обязательно надо поесть, хотя бы чуть-чуть.

Девушка была настолько слаба, что не смогла спорить и покорно проглотила несколько ложек супа. Видимо, это усилие оказалось чрезмерным, и она снова провалилась в сон, но хозяева дома облегченно вздохнули: незнакомка будет жить. Тем же вечером Агвид отправил весть правителю. В ответ пришло всего два слова, но старый разведчик чувствовал в них больше искренности, чем в долгих пышных посланиях: “Спасибо вам!”.

Весь остаток осени и начало зимы Биргитт неустанно заботилась о своей подопечной. Одинокое женское сердце, лишенное радостей материнства, привязалось к новой гостье сразу и крепко. Мысленно Биргитт называла незнакомку дочкой, а поскольку та упорно хранила молчание, ни разу не ответив ни на один вопрос, даже имени своего не назвала, стала называть ее Виви, что значило "живая".

Незнакомка никак не возразила и не отказалась от нового имени, хотя и интереса в ее глазах не появилось. Она часами могла смотреть в одну точку, иногда, когда думала, что ее никто не видит, тихо плакала в подушку. Ночью ее мучили кошмары и она вскакивала с криком, а потом долго еще сидела, обхватив колени руками и раскачивалась из стороны в сторону, стараясь успокоиться. И все же молодость и жизнь брали свое.

Когда на землю легли белые снега, Виви уже могла вставать с кровати и медленно, но все-таки самостоятельно, делать несколько шагов по комнате туда и обратно. По просьбе Биргитт Агвид поставил на балконе пару небольших плетеных кресел и столик, чтобы Виви могла выбираться на морозный воздух и вдыхать целительную горную свежесть.

С балкона открывался вид на горный склон, поросший соснами, и частично был виден внутренний двор дома. Биргитт упорно пыталась заинтересовать девушку хоть чем-то: носила в комнату вязание и плетения, напевала Виви песни на разных языках, на всех, которые знала, читала ей вслух, рассказывала о жизни деревни внизу в долине. Но девушка хранила молчание, и Биргитт видела, что почти ничего не вызывает в ней интереса к жизни.

Изменить такое положение дел помогла случайность: однажды, когда Биргитт с Виви по обыкновению сидели на балконе после завтрака, Агвид вывел из конюшни свою лошадь. Зима выдалась снежной и дороги расчищали лишь настолько, насколько было необходимо. Лошадь Агвида уже застоялась и настойчиво требовала дать ей размяться. Она нетерпеливо била замерзшую землю копытом и недовольно фыркала, жалуясь хозяину на несправедливость.

И тут Виви, которая обычно просто смотрела в пустоту, повернула голову и с интересом стала рассматривать длинногривую красавицу. Лошадь у Агвида была очень статная: серая в яблоко, с длинной шелковой темно-серой, почти черной гривой и таким же длинным хвостом. Ноги лошади тоже отливали черным, отчего на фоне зимнего пейзажа она приобретала некоторую схожесть с заиндевевшим деревом. Виви смотрела, явно очарованная грациозностью животного, что не укрылось от хозяйки дома.

— Хочешь, я помогу тебе спуститься вниз? — спросила она мягко. — Тут недалеко совсем, ты уже справишься.

И, получив согласный кивок, Биргитт радостно подскочила.

— Подожди нас, — крикнула она мужу, перегнувшись через перила балкона.

А затем помогла Виви преодолеть путь по коридору, лестнице, и через внутренний дворик. Где-то по дороге Биргитт прихватила яблоко, и теперь решительно сунула его в ладошку девушки. Агвид с удивлением наблюдал, как на прежде безразличном и безжизненном лице Виви загорается интерес, как ее бледные щеки покрываются легким румянцем восторга.

Девушка мягко и спокойно подошла к лошади, которая покосилась на незнакомого человека с недоверием, но вполне дружелюбно. Рука Виви ласково похлопала пышногривую красавицу по шее, затем прошлась по холке. Лошадь с интересом потянула носом, учуяв лакомство, которое тут же было ей предложено. Довольно хрустя сладким осенним яблоком, лошадь ткнула Виви носом, спрашивая, есть ли еще, и тут девушка впервые за все время слабо улыбнулась и тихо произнесла:

— Прости, больше нет. Но в следующий раз я принесу тебе два яблока.

Биргитт тихо ахнула, и Агвид увидел, как по ее щекам потекли слезы радости. Он крепко обнял жену и погладил ее дрожащие плечи. А Виви стояла рядом с лошадью и тихо разговаривала с ней, забыв обо всем на свете. Через несколько минут девушка почувствовала, что силы оставляют ее, и отойдя от четвероногой умницы на несколько шагов, тихо обратилась к супругам:

— Спасибо, что помогли мне. Я хочу прилечь. Вы позволите мне завтра спуститься и проведать вашу красавицу?

— Конечно, — Агвид улыбался по-настоящему теплой улыбкой. — Если хочешь, дочка, мы даже сможем прокатиться, когда ты достаточно окрепнешь.

Виви поблагодарила и ушла в дом. В этот день она первый раз спустилась ужинать в общую столовую. Теперь по утрам после завтрака, Виви стала спускаться в конюшню. Ей нравилось чистить лошадей, расчесывать им гривы, разговаривать с ними. И лошадки быстро стали выделять девушку из всей домашней челяди. Как только Виви подходила к стойлам, раздавалось приветственное ржание и лошади тянули к ней теплые бархатные носы. Конюхи с удивлением перешептывались, наблюдая за тем, с какой заботой девушка прикасается к животным. А через пару недель Виви попросила разрешения выехать верхом.

— Конечно, дорогая, — сразу поддержала ее идею Биргитт. — А Агвид тебе поможет, покажет окрестности, так ведь? — повернулась она к мужу.

— Разумеется, для меня это будет удовольствием.

Утром Виви сама оседлала лошадку, невысокую, золотистой масти, одну из самых смирных на всей конюшне. От помощи она отказалась, хотя некоторые детали упряжи явно вызвали у нее удивление. Вдвоем они с Агвидом медленно и неторопливо пробирались по глубокому снегу, постепенно поднимаясь выше и выше. Дорогу Агвид выбрал ту самую, что вела на перевал. И, хотя в тот день было морозно и ветрено, небо окрасилось лазурью впервые за много недель.

Виви с наслаждением чувствовала, что тело постепенно вновь становится послушным и крепким. За долгие недели в постели она стала самой себе напоминать дряхлую старуху, и это пугало. Когда лошади выбрались на перевал, то девушка восхищенно ахнула: все пространство под ногами, насколько было видно, было укутано сияющей белой периной облаков, только цепочка горных вершин, тоже белых, усыпанных снегом, но с темными пятнами лесов и каменистых осыпей, тянулась в обе стороны от перевала. Виви молча рассматривала чудесный вид, а потом внезапно повернулась к своему спутнику и спросила:

— Господин Агвид, вы знаете, кто я? Почему я оказалась тут? И что это за место? Мне кажется, что я никогда раньше не видела ничего подобного, что никогда не поднималась выше облаков. Но когда я думаю о своем прошлом, то мысли мои путаются и все словно задергивает пелена. По ночам я вижу странные сны. В них много боли, огня и смерти. Они пугают меня. А еще мне снятся какие-то люди, во сне их лица кажутся мне родными и близкими, но стоит мне открыть глаза, как я тут же забываю, кто они. Все, что я вижу кругом, я словно вижу впервые, даже запахи тут не те, что мне знакомы. Седлая лошадь сегодня, я поняла, что упряжь не такая, какой должна быть. Некоторые элементы устроены не так, как мне привычно. Но как мне привычно? Почему так много знаю о лошадях и почему мне так спокойно рядом с ними? Как мое настоящее имя? Я ведь чувствую, что “Виви” — это просто тень, мираж в жаркий день. Кто я, господин Агвид?