Алиша. Тайна Школы - Алина Багазова Страница 40

Страшное не миновало.

Едва мы ступили в квартиру, и я уже вздохнула с облегчением — зазвонил городской телефон. Межгород.

Все замерли и тревожно переглянулись.

Павел шагнул, уверенно снял трубку.

— Да, слушаю. Да, она здесь. Минуточку.

Повернулся, протянул трубку Вилке.

У меня перехватило дыхание. Девушка взяла, но не торопилась поднести к уху, посмотрела на нас нерешительно. Я поняла её безмолвную просьбу и вытолкала ребят из коридора в кухню. Похоже, Виолетта поняла, кто звонит.

— Да, мама, это я, — услышала я робкий голосок, перед тем, как закрыть дверь.

— Что там такое? — испуганно спросила Алиса.

Я закусила губу.

— Ребят, пожалуйста, ни о чём не спрашивайте. Просто все выходим сейчас и быстро-быстро перебираемся в комнату мальчишек, договорились? Лете нужно поговорить спокойно и без свидетелей. Это её судьба…

— Алиш? — Сергей побледнел.

Я молча кивнула.

Под Пашиным руководством компания покинула кухню и, не раздеваясь, гуськом перебралась в комнату. Со мной на кухне остался лишь Серёжа.

— Скажи мне всё, — приказал он строго, — как есть.

— Звонит мама Леты. Она пьяна и вне себя от гнева, что дочь не рядом. Сейчас важно, чтоб Виолетта не сломалась…

— Можно я выйду к ней?

— Не сейчас…

Я прислушивалась, прощупывала лихорадочно пространство вокруг девушки, пыталась разрядить волны агрессии, окутавшие её. Я почувствовала слёзы, бегущие по Вилкиным щекам. Я почти услышала злые мамины слова в адрес дочери. Я ощутила возрастающую в душе Леты злость и ненависть. Она закрывалась, отгораживалась плотным барьером от кошмара, который вновь всплыл в её жизни в тот самый момент, когда бедняжка уже поверила в хороший исход, почувствовала себя свободной.

Сейчас же что-то рвалось в её душе, стремительно уничтожалось, и темнело на сердце.

— Ненавижу тебя… ты меня убиваешь, понимаешь или нет? Забудь обо мне раз и навсегда, я умерла для тебя! — прошептала Вилка в трубку с таким отчаяньем и такой горечью, что я кивнула:

— Пора!

Одновременно с Серёжей мы вышли в коридор в тот самый момент, когда именинница бросила трубку и бессильно заливаясь слезами, опустилась на пол.

Мы присела рядом с двух сторон, я обняла за плечи.

— Алишик… — плакала девушка, уткнувшись лицом мне в грудь, — она снова пьёт, она выгнала дядю Стёпу, она даже не вспомнила, что у меня сегодня день рождения, а когда я напомнила — сказала, что лучше бы я не рождалась вообще!

— Милая, это всё не она, это всё водка в ней говорит, ты ведь понимаешь, — я пыталась достучаться до разума Леты, — она очень тебя любит, просто ей сейчас нелегко и нужна поддержка…

— А мне она не нужна? — Вилка подняла на меня заплаканные глаза, — я бы помогла, но… она вот так! Зачем? Разве нельзя иначе?

— Можно. И всё наладится. Я тебе помогу, а вместе мы поможем твоей маме.

— Нет! Всё, хватит! — Вилка шмыгнула носом и решительно вытерла слёзы, — я больше не могу и не хочу. Она сама отказалась от всего, что давала жизнь в помощ: от Степана, от Ванюшки, от меня… Всё ведь было хорошо, живи и радуйся…

Почему?! Нет уж, всё кончено. Не хочу её видеть больше, лучше умереть…

— Не говори так, — попросил Сергей, — милая, я с тобой и…

Но Вилка его не слышала.

— У меня больше нет матери, а у неё дочери. Пусть теперь сама, как хочет. Не вернусь больше туда, буду скитаться где угодно, но к ней не вернусь. Я для неё умерла и она для меня тоже.

— Не спеши хоронить…Лета… Прошу тебя, не говори сейчас в гневе того, что не сказала бы никогда…

Виолетта вдруг подняла на меня пылающий чёрной злобой взгляд, невидящий ничего светлого в этом мире, желающий его уничтожить вовсе… Отодвинулась от меня.

— Знаешь что, Алиша, не смей указывать — что говорить, а чего нет. Тебе не понять, что значит жить с мамой-алкоголичкой!

— Да, ты права. Мне и вправду не понять, что значит жить с мамой… У меня её не было.

Вилка закусила губу и несколько стихла.

— Знаешь, у нас в детдоме был один мальчик, Серёжа Зубков. Так вот, он был в нашей группе единственным, у кого мама всё-таки была! Правда, её лишили материнских прав из-за пьянства. Но по воскресеньям она приходила к забору и виделась с сыном. Они часами разговаривали. Плакали вместе. Но перестать пить его мать не могла, слишком далеко зашёл алкоголизм. А Серёжка потом просил воспитателей: «Отпустите меня домой, ну, пожалуйста! Я хочу к маме!» Наша Вера Антоновна, доброй души женщина, качала головой: «Серёженька, ну что ты, ну какая с неё мать Ты забыл, как голодал днями? Здесь всё лучше тебе, и накормят и спокойно… Государство позаботится, если семьи нет» А Серёжка ответил: «Я люблю её любой. Она — МОЯ МАМА! И мне неважно, чего нет у нас: еды или денег, я просто хочу быть рядом с ней, обнимать перед сном и говорить, как люблю её. Я знаю, что если буду рядом, она перестанет пить и всё наладится. Она же погибнет без меня!»