Маг и кошка - Кристофер Сташеф Страница 4

Даже верхом на летающем драконе на дорогу ушло трое суток. В первую ночь Мэт купил для Стегомана бычка у одного крестьянина. Видимо, он выложил хозяину намного больше денег, чем стоило животное, поскольку Стегоман потом жаловался и утверждал, что Мэт попотчевал его отнюдь не на славу: мясо оказалось, по словам дракона, старым и жестким. Этот бык, как заявил Стегоман, годился только на то, чтобы с него содрать кожу. Зато на вторую ночь дракону удалось поохотиться самостоятельно, и он поймал и сожрал лося.

Путь пролегал примерно на той широте, где в родном мире Мэта находилась Голландия. Когда внизу потянулись широкие и плоские равнины России, Мэт понял, что царство пресвитера Иоанна должно лежать южнее границы Сибири. По идее эта страна должна бы была представлять собой мерзлую пустошь, а вовсе не теплый и плодородный край, который Мэт собственными глазами видел год назад. Правда, тогда он попал в эту страну с юга, и его несла по небу, прижав к своей обширной груди, джиннская принцесса, поэтому обзор получился не самым лучшим. Тем не менее тогда Мэту показалось вполне естественным его перемещение из жаркой и влажной Индии в столь же жаркий, но сухой Афганистан, а оттуда — в отличавшуюся умеренным климатом Мараканду, столицу царства пресвитера Иоанна. Теперь Мэт подлетал к этой стране с запада и потому успел налюбоваться на бескрайние степи. А когда Стегоман предоставил Мэту очередной кулинарный отчет и сообщил о том, что нынче перекусил молоденьким мускусным быком, Мэт понял, что они угодили в тундру.

Но на следующий день они пролетали над озером, которое оказалось таким огромным, что Мэт поначалу подумал, что эт море. Наконец впереди завиднелся дальний берег. А когда дракон опять полетел над сушей, Мэт увидел впереди, на горизонте, блестящую поверхность, и это могло быть только другое огромное озеро. Земля в промежутке между двумя величественными озерами была заселена и возделана. Здесь зеленели ухоженные поля богатых крестьянских усадеб. Тот самый климатический сдвиг, который позволял Англии в родном мире Мэта оставаться в рамках среднеевропейского климата, создал и этот благодатный край в самом сердце азиатских равнин.

То ли климатический сдвиг, то ли волшебство. Мэт смотрел на царство пресвитера Иоанна с высоты драконьего полета и гадал, сколько же магии потребовалось для того, чтобы сотворить эту дивную страну. Если это действительно было так, то немало волшебства требовалось и для того, чтобы сохранить это чудо. А что случилось бы, если бы не было пресвитера Иоанна? Если бы у него не осталось наследника, который в полной мере владел бы волшебством? Мэт не сомневался в том, что пресвитер Иоанн обрадовался возвращению Балкис, поскольку та оказалась его давно пропавшей без вести племянницей, но теперь у него возникла другая догадка: не могло ли быть дело и в том, что Балкис — могущественная волшебница. Пока она была очень юна, но, повзрослев, могла изрядно поднатореть в магии.

Оглянувшись назад, на север, Мэт увидел, как там зелень полей и садов плавно переходит в рыжеватую землю степей. Он перевел взгляд вперед, на юг, и увидел, что там поля и садц обрываются и начинается пустыня — та самая, куда пресвитер Иоанн бежал от орд варваров. Вроде бы дальше, на горизонте, просматривалась полоска зелени, но дотуда было так далеко, что судить наверняка возможным не представлялось.

А потом на востоке завиднелись белые башни, а еще через полчаса Стегоман уже кружил над шпилями и минаретами Мараканды.

Мэту, конечно, хватило ума не совершать посадку в центре города — люди и так уже толпились по улицам и площадями, указывали на дракона и его всадника и кричали — кто от восторга, а кто от страха. Даже с высоты в сто футов Мэт слышал крики и разговоры.

— Лучше приземлиться за городской стеной, Стегоман, — сказал он.

— Это было бы благоразумно, — согласился дракон и, немного покружив, пошел на посадку и сел посреди рощи приблизительно в четверти мили от города. Когда Мэт спустился с его пины на землю, Стегоман строго проговорил: — Только чтобы никаких этих штучек — подкрадываться среди ночи или еще что-нибудь в этом духе. Не люблю я этого!

— Не бойся, — пообещал ему Мэт. — Если мы выступим в поход и если я отправлюсь вместе со всеми, я непременно дам тебе знать.

— В поход? — Стегоман запрокинул голову. — Неужто этот пресвитер Иоанн и вправду снарядит войско для поисков пропавшей девчонки?

— Вряд ли, — согласился Мэт. — Хотя, если верить слухам, он редко выезжает куда-либо, не прихватывая с собой армию из нескольких тысяч воинов. Но мы с ним знакомы, и поэтому я надеюсь, что мне удастся уговорить его отпустить меня на поиски Балкис одного.

— Не одного!

— За исключением, естественно, моего нынешнего спутника. Как только соберусь в путь, сразу же кликну тебя. А пока наслаждайся заслуженным отдыхом. Поваляйся на травке. Коровку скушай, подкрепись.

Действие сонного зелья оказалось не столь уж мощным, нельзя было слишком долго продержать в бесчувственном состоянии Балкис, которая была до такой степени наполнена волшебством. Девушка очнулась от того, что ее раскачивало — и это было неудивительно, ведь ее везли на лошади, — и увидела на фоне звездного неба черные силуэты построек Мараканды. Первая мысль у нее мелькнула такая: «Что это за странный сон?»

А потом лошадь остановилась. Мужчина ловко спешился, подхватил Балкис на руки и внес в неосвещенный дом. Балкис закричала бы и впилась бы ногтями в лицо своего похитителя, но, несмотря на то что она пришла в сознание и все видела, ею владела странная слабость. Она была настолько слаба, что не могла даже пальцем пошевелить. Девушке стало страшно. Ей хотелось произнести заклинание, чтобы защититься от этого человека, но и губы ее отказывались шевелиться.

Мужчина пронес Балкис по узкому коридорчику, начинавшемуся за дверным проемом, занавешенным плотными, богато изукрашенными одеялами, и заканчивавшемуся около массивной деревянной двери. Девушка увидела бревенчатый потолок и каменные стены в пятнах сырости. Горел единственный тусклый угольный светильник. По стенам были развешаны полки, уставленные глиняными кувшинчиками и деревянными коро ками. От сочетания резких запахов девушке стало дурно. Пахло жестью, селитрой, дымом и плесенью. Балкис поняла, что пала в жилище колдуна, и у нее неприятно засосало под ложечкой.

Страх сменился ужасом, когда над ней склонился старик с морщинистым обветренным лицом и довольно кивнул. Голову старика венчал убор, какие носили варварские шаманы. Он заговорил, и Балкис распознала его речь. То был китайский язык, и девушка благодаря тайному безмолвному заклинанию, которому ее когда-то научил лорд-маг, поняла, о чем говорит шаман.

— Да, это она, — сказал старик. — Она — одна из тех двоих, что могут помешать гур-хану вновь обрести величие. Без нее Марканда станет для него легкой добычей, как только он соберет свои войска воедино.