Мятежница - Марина Эльденберт Страница 4

Не почувствовал.

Облегчение затопило душу до краев: даже погибнув, Древо все еще оберегало меня.

Иголки и камень снова зашуршали под ногами воинов.

Уходят!

Огни погасли, теперь опустевший сад освещал только тусклый лунный свет. Выждав время, осторожно придвинулась к самому краю расщелины: никого. Маги, прикрывавшие развороченный вход, тоже ушли.

Глубоко вздохнув, раскрыла ладонь: там, где перстень впивался в кожу, пламенел узор. Слегка подрагивающими пальцами сунула кольцо в туфлю, досчитала до ста и только затем выскользнула из убежища.

Меч взметнулся прямо перед моим лицом, срезая летящую прядь волос.

Я дернулась назад, но поздно. Порыв ветра ударил в спину, швырнул меня на колени.

Прямо к сапогам из темной, присыпанной пеплом кожи.

Со всех сторон вспыхнул огонь, ослепляя, замыкаясь в кольцо высотой в стену. Я неосознанно прикрыла глаза рукой, но подбородка коснулось острие меча, заставляя меня щуриться и все же скользить взглядом по темной тунике, подхваченной поясом, по меху накидки, почти запрокинуть голову и наткнуться на холодные, как лед, глаза. Серебристые искры уже погасли, но эти глаза я бы не спутала ни с какими другими.

Передо мной стоял Мрак.

Тот, кто пришел поработить Нифрейю. Тот, кто повинен в смерти ее светлости. Женщины, которая стала моей наставницей, заменила мне мать с той минуты, как я приехала в замок Норг.

Внутри поднялась такая ярость, что я едва не задохнулась. Ярость темная, отравлявшая кровь, сжигавшая все светлое, что еще оставалось во мне. Даже холод лезвия не отрезвил. Я сжала зубы и вложила в ответный взгляд все свои чувства.

— Назови свое имя. — Голос артанца был хриплым, как после глубокого сна.

— Амелия. Амелия Сингтон.

— Кто ты такая?

— Фрейлина ее светлости.

— Что карга сотворила с Древом?

— Не смейте называть ее та…

Он передвинул лезвие меча ниже — к бьющейся на шее жилке. Тонкие губы сжались, глаза вновь засияли серебром.

— Я спросил: что здесь произошло?

Его голос, похожий на рычание, отозвался дрожью в моих пальцах.

Я почувствовала легкое дуновение ветра, когда меня коснулась магия разума. Коснулась и потекла дальше, оставляя послевкусие чужой силы.

С моих губ сорвался смешок. Ну что, дошло, что трюк не пройдет? Но если его темнейшество хочет правды, он ее получит.

— Древо уничтожено.

Взгляд Мрака тяжестью вдавливал в камни, но я только сильнее сжала кулаки.

— И почему ее светлость, — «ее светлость» прозвучало в его устах как ругательство, — уничтожила родник?

— Чтобы он не достался вам.

— Заодно лишила магии все княжество. Совсем из ума выжила баба.

Лезвие исчезло, меч вернулся в ножны. А я вздохнула глубоко-глубоко, будто не дышала до этого вовсе.

— Альферц, забирай девчонку! — приказал Мрак. — Она здесь единственный трофей. А старую ведьму и это трухлявое бревно сожги.

— Нет, — тихо охнула я. — Нет!

Артанец повернулся ко мне спиной, и я взвилась в воздух. Рывком бросилась на него.

Меня резко перехватили, развернули и прижали спиной к каменной груди. Огонь расступился, позволяя пройти, жесткие пальцы сжали подбородок, заставляя меня смотреть на Древо. И на то, как в руках магов рождается пламя. С губ сорвался всхлип, я крепко зажмурилась, чтобы не видеть этого ужаса.

— Смотри, фрейлина, — прошипел Мрак. — Смотри, иначе это ждет каждого, кто остался в замке.

— Чудовище! — выдохнула я.

Высушенная, лишенная магии родника древесина мигом вспыхнула, превращая дерево в огромный костер. Точно так же Мрак сожжет всю Нифрейю: уничтожит мою родину, подомнет под себя, как десятки других народов, если я не найду князя Брока. Мысль об этом отрезвила: я перестала вырываться, расправила плечи в стальных тисках его рук.

Не сопротивлялась, даже когда меня грубо толкнули в сторону боевого мага. В ледяном взгляде я прочитала свой приговор, но лишь вздернула подбородок. Ее светлость умерла, чтобы я могла жить, чтобы мы все могли жить, и я сдержу обещание.

Чего бы мне это ни стоило.