Властью Песочных Часов - Пирс Энтони Страница 4

— Ох, не знаю…

— Пожалуйста, Нортон! Вы добрый человек — а мне необходим наследник.

— Я понимаю. Однако наставлять рога… это противоречит моей философии.

— Но я же в конце концов призрак. Вы можете считать ее вдовой. Если вам будет легче, помните, что у вас нет на нее прав. Вы не можете жениться на ней, и ваша роль навсегда останется в тайне. По закону здесь нет никакого нарушения супружеской верности. Отличный шанс пошалить на стороне…

— Полная безответственность! Не в моих правилах…

— Ладно, тогда думайте об этом как о искусственном оплодотворении, а о себе — как о доноре. Черт возьми, в жизни это делается сплошь и рядом, когда живой муж бесплоден!

Этот аргумент был сшит на живую нитку, но он помог.

— Хорошо, я встречусь с ней, — сдержанно согласился Нортон.

— А я научу вас, как убивать драконов!

— О, прошу вас, совершенно никакой необходимости…

— Нет-нет, обязательно. Я настаиваю на оплате!

Нортон понял: Гавейн должен закрепить свое личное право на наследника.

— Хорошо, согласен. Только первым делом надо выяснить, заинтересуется ли ваша жена. Все это может оказаться ни к чему.

Нортону было интересно, как выглядит девушка, которая таким образом, ради обеспеченности, продала свое тело. Положение в обществе и знатное происхождение обычно помогали девушке поймать в свои сети хорошего мужа — если только она не была уродиной или не обладала скверным характером. Эти последние могли довольствоваться и призраком.

— Отправимся прямо сейчас, — нетерпеливо сказал Гавейн. — Неподалеку отсюда есть лифт.

Нортон собрался было возражать, но вспомнил, что он разорен и не может больше ночевать на открытом воздухе. Остановка, отдых с хорошей женщиной, пусть даже уродливой… Над этим стоило, по крайней мере, подумать. Он не мог претендовать ни на что лучшее.

Нортон загасил костер и привел в порядок место, чтобы не раздражать других путешественников. Дикий туризм и ночевки на открытом воздухе были не правом, а привилегией и строго лицензировались. Нортон всегда внимательно следил, чтобы не испортить культивированную девственную природу: сжигал только хворост, не трогал животных и старался не нанести вреда даже гусеницам и червякам. И никогда не оставлял после себя мусора — не потому, что за ним следили, просто Нортон искренне уважал наследие природы и парки, которые стремились подражать ей.

Они прошли с четверть мили до огромного помеченного дуба. Нортон коснулся нижних ветвей дерева и вошел в открывшуюся в стволе дерева камеру. Лифт опустился на жилой уровень, где путники вышли и стали на транспортерную ленту, идущую по адресу призрака. Конечно, Гавейн мог отправиться туда прямиком, однако предпочел среди живых пользоваться обычаями живых.

Это был богатый район города, что и приличествовало положению семьи, которую описал Гавейн. Бедные люди не особенно беспокоятся о сохранении своих поместий.

На ленте поуже они двинулись к изысканному району, родословные обитателей которого отражены в справочнике «Кто есть кто». Как только они сошли с ленты, дорогу им преградил одетый в форму охранник.

— Ваши документы! — сурово потребовал он у Нортона.

— Все в порядке, Трескотт, — сказал Гавейн. — Это со мной.

Трескотт неодобрительно оглядел пропотевшую и местами порванную одежду Нортона.

— Очень хорошо, сэр, — пробормотал он.

— Охранники не всегда меня видят, — объяснил Гавейн. — Пока я не приложу усилий, чтобы меня увидели. Привидения здесь не в моде; администрация заботится о сохранности собственности.

— Или их заботят неряшливые типы, вроде меня, — заметил Нортон. — Честно говоря, мне здесь не место.

— Гм-м, понимаю, — кивнул Гавейн. — Вам действительно надо немного принарядиться, чтобы произвести хорошее впечатление.

— Я такой, какой есть, — сказал Нортон. — Если ваша жена обладает даром судить о ценности человека с первого взгляда, какая разница, буду ли я наряжаться и наводить глянец?

— Да, пожалуй. Хорошо, давайте так. Но если она примет вас, вам придется соответственно и одеваться.

— Всему свое время, — недовольно произнес Нортон.

Они подошли к двери.

— Я войти не имею возможности, — сказал Гавейн. — Правила космоса. Призрака могут видеть все, за исключением самых близких людей. Представитесь сами.

— Как? С улыбочкой процедить: «Эй, девушка, я пришел, чтобы…»

— Скажите ей, что вас прислал Гавейн. Она все поймет.

— Несомненно, — мрачно пробормотал Нортон. Как он мог влипнуть в эту историю? Он чувствовал себя коммивояжером, готовым ухлестнуть за дочерью фермера.

— Удачи вам! — пожелал Гавейн.

Нортон не был уверен, что должна означать эта удача — согласие или отказ. Он набрался решимости и коснулся кнопки звонка.