Записки Черного Властелина - Александр Дихнов Страница 4

– Это несложно. Воспользуюсь кодовой фразой, снимающей заклятье.

– Кодовой фразой? – Он наморщил лоб, пытаясь угадать значение незнакомого слова, но бросил и даже не стал переспрашивать. – Ладно, поверю тебе на слово, у меня нет оснований для сомнений в твоем колдовском мастерстве... Есть и более серьезное возражение: белые маги более или менее чутко воспринимают присутствие чужеродной силы, а твою мощь не утаишь. Кто-нибудь из них обнаружит тебя вне зависимости от принятого облика, во всяком случае раньше они с этим справлялись... Что ты скажешь на это?

Я потянул с ответом, и не потому, что он застал меня врасплох. Просто это признание и впрямь не шло на язык.

– Или, может, ты считаешь, что все старые могучие маги перемерли, а новое поколение совсем никуда не годится?

– Вероятно, так оно и есть – в периоды моего отсутствия общий уровень магии значительно падает. Но я не на это полагаюсь. Тем более, что из прежних кое-кто остался...

– Кое-кто? – насмешливо переспросил дракон.

– Бьорн Скиталец уже попался мне на глаза. Хорошо выглядит, сволочь! Прямо как при расставании...

– Да-а... Скиталец – серьезный мужик, – с невольным уважением буркнул Рандорф. – Сколько раз вы с ним схлестывались? Только на моей памяти – три.

– Четыре.

– И результат был неизменно превосходным. Для него... Что теперь?

– Проведу и его.

– Старая песня! – хрюкнул он, и я наконец не выдержал:

– Да никто меня не обнаружит! Ни Скиталец, ни любой другой хрен! Мое самозаклятие будет ступенчатым. То есть я сразу лишу себя облика, памяти и могущества, а вот восстанавливаться все будет по частям. Новый облик сформируется сам, память в преддверии решающих событий вернется, а могущество – нет... В смысле колдовства я буду полным нулем, дыркой от бублика, и пусть проверяет кто хочет!

Рандорф долго молчал, а когда заговорил, в его голосе прозвучала непритворная озадаченность:

– Послушай, я согласен – так ты обманешь всех, это верно. Но ведь тогда ты, великий чародей, окажешься простым смертным. Самым заурядным!

Это был тычок в больное место – подобная перспектива действительно пугала. По сути, этот момент меня прежде и останавливал. Но теперь я укрепился в своих намерениях и к тому же высказал их вслух, так что пути к отступлению не было. Поэтому я возразил скорее для поднятия собственного духа:

– Ну, это будет не самый заурядный смертный – большинство из них не обременены, знаешь ли, памятью тысячелетий. Более того, он и без моего вмешательства должен был бы стать выдающейся личностью, одним из главных героев этого раунда борьбы Добра со Злом. В этом плане, кстати, важно будет не ошибиться – расчет предстоит очень сложный.

Рандорф упрямо гнул свое:

– Все равно, что ты сумеешь без своей мощи? Как ты надеешься им помешать со столь слабыми возможностями?

– А я разве говорил, что собираюсь мешать Добру? По-моему, я утверждал совершенно обратное!

– Да, но... Я подумал, что ты... язвишь, как обычно... – Впервые за время нашего знакомства Рандорф выглядел откровенно растерянным.

– Нет, нет! Я совершенно искренне буду им помогать. В меру своих слабых сил. В этом вся соль! Неужели ты еще не понял?

От волнения Рандорф даже встал с належанного веками места и обошел вокруг пещеры, задевая стены встопорщившимися крыльями. Наконец он остановился напротив меня.

– Да, Черный, теперь я усек. Если бы ты ловко затесался в их ряды как шпион и предатель, то это ничего бы не изменило. Получилось бы лишь новое ухищрение Зла, столь же обреченное, как и все предыдущие. А так ты добьешься принципиально иной ситуации!

Настала моя очередь раздуваться от гордости, но Рандорф криво ухмыльнулся, обнажая ряды истершихся зубов:

– Не спеши! Да, я недооценил твой план – он гениален в своей абсурдности. Поздравляю!.. Но скажи-ка: чего ты хочешь добиться в итоге?

– Победы.

– А что будет в данном случае победой?

Вот тут я промолчал в связи с отсутствием ответа. Стыдно признаться, но, увлеченный разработкой методики борьбы с врагом, я просто позабыл об итоге всех этих сложных махинаций.

Принято считать, что моей конечной целью является абсолютное торжество Зла. Сам я, сознавая иллюзорность самого понятия «абсолютное», обычно ставил себе более конкретную задачу: разгром основных сил Добра, уничтожение наиболее видных его представителей и достижение безраздельного мирового господства. Однако мой новый план этим целям не споспешествовал, и спорить по этому поводу не представлялось возможным при всей моей изворотливости. Действительная же причина – мое желание в кои-то веки уцелеть – для открытого декларирования не годилась. Не слишком достойна Черного Властелина, прямо скажем.

Между тем Рандорф, конечно, суть моей заминки уловил и явно решил дождаться ответа, даже если это задержало бы ужин на пару месяцев. Я не стал томить его попусту и вяло махнул рукой:

– А, поживем – увидим!

Рандорф аж поперхнулся и закашлялся, обдав стены пещеры языками пламени.

– Очень похвально, – сладким (для дракона) голосом сказал он. – Каков бы ни оказался финал, можно будет исхитриться и заявить, мол, вот она – победа!.. Растешь, Черный. Какая редкостная принципиальность!

Я собирался уйти, на этот раз обрушив за собой весь скальный массив, но дракон неожиданно продолжил по-деловому:

– Впрочем, осуждать тебя не буду. Сам знаешь, проблемы людского Добра и Зла мне вообще до фени. А вот партия в этот раз может получиться исключительно интересной. Нетривиальной, как ты бы сказал. Поэтому последний вопрос: с кем ты будешь бороться?

Я сразу просек, к чему он ведет, но на всякий случай уточнил:

– Персонально?

– Да. Кто будет сидеть на твоем Троне, пока ты будешь прикидываться невинной овечкой? Конечно, ты можешь провести подготовку, но кто-то же должен затем управлять основной кампанией!

– Разумеется. Я предполагал, что это будет Нимрааз. Если удастся вытащить его из могилы.

– К матери Нимрааза! Ему, кроме бездумной злобы, похвалиться нечем. Ты даже на прошлый раз его не вызывал. Из-за провала в позапрошлый.

– Думаю, я преувеличил его вину.

– Возможно. Но законченным болваном он быть не перестал!

– Таково подавляющее большинство из тех, с кем мне приходилось работать. – Я развел руками и заранее улыбнулся. Про себя... – У тебя есть на примете кандидатура получше?

– Да! – гордо возвестил он, выпячивая грудь. – Рандорф, самый мудрый дракон из всех, когда-либо бороздивших небо!

Я невольно обратил внимание, что из всех возможных эпитетов он выбрал «мудрый», а не «сильный», «жестокий» или «коварный». Но он и впрямь был мудр, ничего не попишешь. И это настораживало. Для дела Зла такой вождь выглядел несомненно предпочтительнее других вариантов. А для меня лично, с учетом специфики ситуации? Уж не лучше ли было бы, чтобы на этот раз Злом управляли попроще или даже потупее? Более того, на обочине сознания маячила и вовсе крамольная мысль: а что, если под новым руководством Зло возьмет да и не проиграет? Тогда я окажусь в привычном положении, то есть в дерьме по уши!