Магия дружбы - Ирина Лазаренко Страница 4

– Малой кровью нам не замириться. Пускай на рассвете приходят, приводят козу и теленка. И до той поры чтоб ничего не просили: ни улова, ни охоты, ни травы для скота. И духу людского чтоб не было вперед жертвы, не то хуже будет!

В камышах поднялся шелест, прошла рябь по воде, ветер пригнул прибрежную траву. Водник медленно опустил руку.

– Слово мое невозвратно.

Шадек еще несколько вздохов глядел на него, потом поднялся на ноги.

– Я услышал тебя, дядька-водник, – сунул руки в карманы штанов, кивнул Кинферу. – Пойдем.

Вопреки ожиданиям эльфа, друг не стал прощаться с рыбоглазым. А тот, тоже вопреки ожиданиям, продолжал стоять по пояс в воде и смотреть магам вслед, пока они не скрылись за оградой.

* * *

До возвращения своего головы селяне решать не взялись. Загнали с выпаса гусей и немногочисленный скот, и даже кур хозяйки заперли в курятниках, чтоб те ненароком не выбрели за ограду. Траву, скошенную утром, ворошить не пошли, побоялись. Притихшие люди суетливо задабривали гостинцами своих банников, хлевников и хатников, даже если не знали точно, есть ли в их хозяйстве призорцы. Те не показывались и никак своего отношения не проявляли. Только из одного двора хлевник погнал маленькую лохматую собаку – она вылетела на улицу с визгом, метнула по земле пушистым хвостом и тут же села, принялась чесаться.

Маги, душераздирающе вздыхая, шатались туда-сюда по улице. Бедота упросил их задержаться: жрец полагал, что с селянами водник так и не станет говорить, тетешкая свою обиду. И что поутру будет надежней иметь рядом магов, с которыми вредина-призорец уже общался. Кинфер и Шадек кривились, упирались, трясли знаками Школы, поминали Эллор, Божиню, совесть и бдыщевую матерь, но задержаться до утра согласились.

В кошелях у обоих теперь лежало по Кристаллу о четырех гранях. У Кинфера – темно-синий с голубыми искорками – магический, дающий скорое восстановление силы магу, завязанному на воздушное начало. Шадек раздосадовался, что друг увидел этот Кристалл первым, но не отбирать же!

В сундучке у жреца в основном были мелкие камни, круглые, и назначения большей их части Бедота не знал. Не помог и соседский парнишка из тех, кто ходил через порталы и кое-как разбирался в Кристаллах. Зато он указал магу на другой четырехгранник – обережный, облегчающий пухлость и боль при пчелиных укусах. Шадек, страдавший непереносимостью пчелиного яда и в детстве однажды чуть не погибший от него, охотно принял камень в качестве платы.

Когда маги проходили мимо изгнанной со двора собаки, та прекратила чесаться, внимательно посмотрела на Шадека, поднялась и деловито потрусила следом. Парень оглянулся на нежданную компанию – комок грязно-белой шерсти, полной репьев, потешная умная морда, любопытно торчащие уши. Шадек посвистел, протянул руку – псина остановилась и отвернулась. Маг пожал плечами и зашагал дальше.

После разговора с водником друзья заскучали. Четыре дня назад они выехали за ворота Школы, в которой были почти что заперты целых шесть лет, начиная с пятнадцатилетнего возраста. Месяц отвязки раз в год – это очень мало для того, чтоб увидеть мир! К тому же Кинфер, как бы там ни было, пересекал за это время весь Ортай по дороге до Эллора (пусть второпях, под приглядом родителей, но все же), да и сама жизнь в Эллоре, отличающаяся от домашней и школьной, отчасти могла утолить жадный до впечатлений ум. А Шадек – тот был вынужден и во время отвязок оставаться в Школе, как все ученики, которых больше не желали видеть в родном доме.

Теперь же впереди лежал целый мир, который за истекшие годы просто обязан был стать интересней и больше. А возможности обученных магов делали изучение этого мира сказочно увлекательным делом! Впервые в жизни предоставленные сами себе, очень взрослые и ни от кого не зависящие, Кинфер и Шадек ожидали впереди восхитительных открытий, и томительное шатание по сельской улице вовсе не относилось к таковым.

От каждого плетня друзей провожали любопытные взгляды: пришлые люди, из большого города, да еще маги, победители огня, с которыми заговорили вредные призорцы, – о таких гостях селяне многго лет будут добрім словом вспоминать. Но некоторые мужчины поглядывали недобро, там и сям собирались группами, шушукались. На Шадека это не производило никакого впечатления, Кинфера же тревожило. А само состояние тревоги его раздражало как недостойное эллорского эльфа.

– Откуда столько порицания в их глазах? – проворчал Кинфер, когда маги прошли мимо троих селян. Те при их приближении замолчали, а теперь провожали тяжелыми взглядами. – Они смотрят с такой укоризной, словно это мы перессорились с призорцами!

– Так они думают, что, если б продолжали ничего не знать, все как-то само утряслось бы. Теперь же им придется что-нибудь решать, и это будет неприятно. А они не хотят. Выходит так: мы побеседовали с водником, принесли в село плохую весть – появились люди, которые за это нас не любят.

– Не захотят ли они проявить эту нелюбовь, оторвав нам головы?

Шадек беспечно отмахнулся.

– У них и так забот хватает. К чему прибавлять еще пару взбешенных магов?

– Паре взбешенных магов не удастся справиться с десятком селян, – заметил Кинфер, исподлобья оглядывая улицу.

– А ты не говори им об этом. В случае чего – вывернем одного потрохами наружу, а остальные разбегутся сами.

– Разумно, – одобрил эльф и негромко забубнил заклинание.

– Паникер, – закатил глаза Шадек. – Не полезут они к нам. Они ж видели, как мы потушили пожар, с которым все село не могло справиться. Теперь они считают, что мы можем вообще все!

По тыльной стороне ладони эльфа пробежала белесая строчка и растворилась в пальцах.

– Не нужно путать излишнюю бдительность с предусмотрительностью, – в голосе Кинфера звучала легкая обида. – Подвешенные заклинания еще ни разу не оттянули мне руки, а вот выручали многократно. Да и тебя, мой друг, тоже.

– Верно, – легко согласился Шадек. – И все равно ты – паникер.

Друзья как раз проходили мимо забора, на котором почти висели две девицы. Волосы по плечам, на шее – бусы из дерева, на магов старательно не глядят. С каждым их шагом одна из девиц еще больше отворачивала голову – Шадек следил за ней завороженно: защемит шею или обойдется? Вторая девушка заправила волосы за острые уши, неестественно распрямляла плечи и делала вид, что не замечает поблизости никаких приезжих магов, о которых говорит все село. Выглядело это нелепо и забавно, и Кинфер не упустил случая показать, как правильно нужно задирать нос, пройдя мимо девушек с видом истинного, законченного и безнадежного эллорца.

Увязавшаяся за магами собака громко чихнула. Шадек рассмеялся.

– Друг-эльф, ты пушишь хвост перед сельскими девками? Побойся Божиню, тебя же Умма не простит!

Кинфер обернулся на эльфийку.

– Ничего я не пушу, много чести. А что до Уммы – так ее здесь нет.

– Ага, так ты страдаешь без своей доли обожания? Уже полдня никто не глядит на тебя с восторгом в глазах?