Призрачная ночь - Клаудия Грэй Страница 4

— Черный Крест, — повторил Балтазар.

Не будь я свидетелем того, как Черный Крест поймал Балтазара и пытал его, могла бы подумать, что он очень спокойно относится к внезапно появившейся банде охотников на вампиров. Однако я ясно видела страх и ярость в его глазах. Руки Балтазара сильно стиснули руль.

— Нужно убираться отсюда.

— Но мы же не можем бросить Вика и Ранульфа! — воскликнула я.

Тут Лукас подался вперед и шепнул:

— Мама?

Я ее тоже увидела — Кейт, предводительница ячейки Черного Креста и мать Лукаса. Ее медового цвета волосы, так похожие на волосы сына, блестели в свете уличного фонаря; тени обрисовывали твердые мускулы рук и кол, заткнутый за пояс. Когда Черный Крест узнал, кто я такая, и объявил нас вне закона, Кейт куда-то отослали. Я всегда считала, что причина тому в неистовой любви Кейт к сыну, которую она зачастую скрывала под маской дисциплины и приверженности долгу. Но достаточно ли сильна эта любовь, чтобы противостоять долгу сейчас?

— Все в порядке, — сказала я Балтазару. — Она привезла сюда друзей, чтобы помочь Лукасу. Видишь?

И показала на дверь, возле которой один из охотников Черного Креста задавал Вику вопросы. Тот старался вести себя непринужденно, но у него очень плохо получалось.

— Эти «друзья» на самом деле охотники, поймавшие меня и разоблачившие тебя, Бьянка, — отрезал Балтазар. — Может, они приехали, чтобы помочь, но стоит им нас увидеть, все сразу же изменится.

— Я должен с ней поговорить, — произнес Лукас. — Если вы, ребята, хотите уехать — уезжайте.

За себя я не боялась: эти охотники мало что знают о привидениях и не смогут навредить мне. Но это не значит, что я вообще не боялась.

— Ты думаешь, Кейт сможет защитить тебя? И Балтазара?

— Она их удержит, если я ее об этом попрошу, — настаивал Лукас.

— А как же ты? — спросил Балтазар, еще сильнее вцепившись в руль. — Кто будет удерживать тебя?

Лукас сердито посмотрел на него:

— Я не нападу на собственную мать!

— Это ты сейчас так думаешь. Погоди, пока не выйдешь туда и не учуешь свежую кровь. Ты почувствуешь ее пульс, как… как магнит, который притягивает к себе. — Балтазар слишком хорошо знал, о чем говорит; первое, что он сделал, превратившись в вампира, — это убил собственную сестру. Охотники заметили нашу машину и двинулись к ней. Балтазар торопливо добавил: — Если уезжать, то прямо сейчас.

— Никуда мы не уедем. — Челюсти Лукаса напряглись, во взгляде появилась решимость. — Я справлюсь. Просто должен. Ну в самом деле, это же моя мама!

Он вышел из машины. Балтазар посмотрел в зеркало заднего вида на меня, будто ждал, что я приму его сторону, а не Лукаса и предпочту сбежать. Но если Лукас себе доверяет, я тоже ему доверяю, так что я просто вышла из машины вслед за ним. А Балтазар может делать что хочет — оставаться в машине или выйти, чтобы прикрыть нас, — мне плевать.

— Лукас?! — воскликнула Кейт.

Она побежала к нему, и ее лицо на мгновение осветилось улыбкой, но тут она заметила меня. Остальные охотники отошли от дома Вика, направляясь к нам, и Вик облегченно прислонился к дверному косяку.

— Мама.

Лукас не двигался, словно примерз к месту. Его лицо напряглось, и я заметила, что он смотрит на горло Кейт. Балтазар сказан правду — он ощущал ее пульс и чуял кровь.

Кейт подошла поближе, посмотрела на меня и прищурилась.

— А я-то думала, ты больна, — произнесла она. В каждом ее слове сквозили недоверие и презрение. — Так больна, что пошевелиться не можешь.

— Была, — ответила я. — Но… уже нет. — Не могла же я сказать, что выздоровела, правда?

— Значит, у Лукаса не осталось причин торчать рядом с тобой. — Кейт протянула сыну руку. — Ты можешь вернуться к нам, все в порядке. Те, кто против, — они нам не нужны. Ты только должен понять, что совершил ошибку.

Лукас не принял протянутую руку.

— Я не совершал ошибок. — Он говорил с трудом, тонким голосом, глаза его в тусклом свете ярко сверкали, и я ощущала захлестывавшие его волны безумия и желания убивать. Но он продолжал настаивать на своем. — Я люблю Бьянку и сделал свой выбор. Но… я рад, что ты приехала.

Тут мое внимание привлекло какое-то движение в стороне, и глаза мои широко распахнулись — я узнала двоих охотников, стоявших на дальнем конце лужайки: плотного сложения темнокожую девушку с волосами, заплетенными в толстые косички, и вторую, светлокожую, постриженную чересчур коротко. Дана и Ракель. Дана и Лукас с раннего детства были лучшими друзьями, а когда стало известно о том, кто я на самом деле, именно Дана помогла нам бежать. Ракель была моей лучшей подругой и соседкой по комнате в академии «Вечная ночь» — и жертвой ужасного призрака, преследовавшего ее с детства. Она убежала с Лукасом и со мной и присоединилась к Черному Кресту.

Именно Ракель выдала меня Черному Кресту, когда узнала, что я дитя вампиров.

Ракель и Дана любили друг друга. И что теперь: Ракель стала думать так, как Дана, и будет на нашей стороне или Дана поддержит Ракель, а не старого друга, покинувшего ее?

Я отвернулась от обеих и сосредоточилась на Лукасе. Кейт стояла всего в паре футов от него, и, хотя она буквально излучала неодобрение, я видела, что ненавидит она только меня.

— Лукас, подумай хорошенько, — попросила Кейт, неуверенно улыбнувшись. — Мы не просто твоя ячейка. Мы твоя семья. Ведь семья — это не только родная кровь, это-то общее, что есть между нами, то, во что мы верим.

При слове «кровь» Лукас вздрогнул, но Кейт ничего не заметила. Она слишком злилась на меня и слишком тревожилась о нем.