Мистер Смерть и чокнутая ведьма - Милена Завойчинская Страница 4

— Да у нас вообще много чего величайшего, — в тон ему проговорила я. — Вы оцените.

Когда водка закончилась, а закуски почти не осталось, я выбралась из-за стола.

— Ну что ж, я вас накормила, напоила. В баньке попарить не могу, уж не обессудьте. Но душ — там. Если хотите, я дозволяю вам воспользоваться с дороги моей ванной комнатой. Чистые полотенца вам покажет Белла, они в комоде.

— Ну спасибо, — усмехнулся подобревший после «Машек в рюмашках» Теодор.

— Так, что там еще полагается делать русской Бабе-яге? А! Спать уложить…

— О-о-о… — Глаза англичанина округлились.

— В гостиной диван раскладывается. Проявлю уж гостеприимство. Если пожелаете отдохнуть здесь, а не ехать в отель немедленно, Белла покажет, где взять комплект постельного белья. А нет, так скатертью дорога. Енька вас проводит.

— Да-да, провожу. Обниму на прощанье и лапкой помашу, — оживился енот.

— Не надо обнимать! — отрезал некромант. — Мисс Арина, я с радостью принимаю любезное предложение отдохнуть в вашем доме.

— Вот и отлично. Я спать. Сил моих больше нет, сейчас засну стоя, как лошадь. Утром меня не будить, а то превращу в жабу.

Белла и Евграфий тут же многозначительно уставились на полку с рядами стеклянных банок. В одной из них хранились заспиртованные жабки. Очень, знаете ли, полезный ингредиент при приготовлении некоторых зелий.

— Ну-ну, — добродушно усмехнулся пришлый некромант и с аппетитом захрустел последним соленым огурцом. — Вряд ли вам это удастся, мисс Арина. Но угрозу я оценил, обещаю не беспокоить. Я сам не отдыхал почти двое суток. Поэтому ваше предложение немедленно лечь спать, а не ехать в отель, принимаю с благодарностью.

— Спокойной ночи, мистер Смерть, — вяло помахала я ему рукой, развернулась и сделала два шага к двери.

И тут меня словно молнией шибануло. Я замерла на месте с поднятой ногой. Медленно поставила ее, обернулась и уставилась на мага, практикующего всё, что связано со смертью.

— Мистер… Смерть… — раздельно произнесла, глядя на него во все глаза.

— Ну да, — не понял он. — Я некромант. И фамилия моя в переводе на ваш язык с латинского именно так и будет. Мортем — смерть.

— Мистер Смерть! — возликовала я. — Енька, Белла! Он — смерть!

Мои питомцы запищали и замахали лапками, а я метнулась к англичанину, наклонилась, схватила его за голову двумя руками и от души чмокнула в соленые после огурца и капусты губы.

— Э-э-э… Мисс Арина… Я, безусловно, польщен вашим вниманием, но поверьте… — обалдел он, не делая, впрочем, попытки вырваться или отвернуться.

Я не обратила на его лепет никакого внимания. Схватила со стола вилку, в два шага оказалась у батареи и принялась по ней стучать. Соседи, конечно, утром будут скандалить, да и к сморчкам коническим ^[6] их.

— Вася-я! Васенька-а-а! Василий! Возвращайся. Я больше не умираю! Все отменяется, у нас смерть в гостях.

— Ну что ты вопишь, малахольная? — возмущенно вопросил из вентиляции над кухонной плитой голос моего домового.

— Васенька, я не умираю! Пророчица все правильно сказала, это мы не так поняли. Вот он — смерть, которую я встретила, — с сияющей улыбкой я повернулась к некроманту и некультурно указала на него пальцем.

Мортем вконец ошалел от всего происходящего, но мои последние слова заставили его присмотреться ко мне внимательнее и даже с толикой сочувствия.

— Где? Кто? — Посреди кухни проявился мой домовой, Василий Васильевич. Ну для посторонних, а для меня просто Васенька. — Вот энтот? — Серые глаза принялись буравить гостя взглядом.

— Теодор Мортем. Некромант, — представился англичанин. — С кем имею честь?

— Василий Васильевич, домовой дух, — просканировав иностранца на предмет благонадежности, представился Вася и подергал себя за аккуратную бородку. — Так значит, Аринушка, не умираешь?

— Нет! — радостно откликнулась я. — Смерть отменяется.

— Вот и хорошо, — усмехнулся домовой. — Вот и славно. Значит, я возвращаюсь. А ты чем это гостя заморского потчевала? Ай-ай-ай, а еще ведьма. Хоть бы настойки на мухоморах капнула… Ну или яишенки пожарила.

— Вася-я… Вась… Ты продукты закажешь по Интернету с доставкой на дом, а? — заискивающе попросила я, не обратив внимания на подколку о настойке на мухоморах. Я подобным не балуюсь, и Васе это прекрасно известно. — Я же думала — всё, на тот свет… Ничегошеньки из еды не осталось. Карточка лежит где всегда, я не убирала.

— Иди уж, ведьма, — отмахнулся домовой. — И ты, мистер Смерть, ступай спать. Оба на вид — чисто покойники, и помирать не надо. Упыри за своих примут. Чай, мы не ироды бессердечные — гнать усталого человека за порог. Так, а вы, хвостатые, куда смотрели? А ну кыш отседова все! Енька, покажи гостю, где полотенца и постельное белье. Ишь, бардак развели, водку всю приговорили… Ну что за люди?! Бедному домовому даже нечего выпить за здоровье хозяйки…

Василий принялся хлопотать по хозяйству, а у меня внутри словно пружину отпустило. Последние трое суток я жила с ощущением обреченности. Никогда, никогда не ошибалась наша пророчица. И ведь знала я об этом, но словно за язык меня нечистый дернул спросить ее о том, что меня впереди ожидает.

Поинтересовалась из любопытства, угу. И услышала, что через три дня встречу я смерть неминучую, которая всю жизнь мою изменит. Ну и что я должна была подумать? Вот именно так я и решила, что произойдет нечто, от чего мой земной путь закончится. И не только я так решила. Мои коллеги тоже остолбенели, все выспрашивали, не ошиблась ли Манана. Да только никогда еще не ошибалась наша пророчица.

Я в тот вечер в обществе Лёлика и Пашки напилась до свинячьего состояния и вымочила их рубашки горючими слезами. Да парни и сами глаза отводили и вздыхали украдкой. Всё ж не чужие, семь лет вместе проработали.

Один только шеф отмахнулся от предсказания. Заявил, что «такую заразу, как наша Стрельцова, даже смерть не возьмет. Куснет да выплюнет». Ужасно я обиделась на него! Даже сгоряча написала заявление об увольнении. Так этот волчара бессердечный заявил, что без отработки не отпустит. Две недели, и ни днем меньше. А уж потом могу катиться на все четыре стороны. Ну и как, спрашивается, я должна ему отработать четырнадцать дней, если смерть встречу через три?

Поругались мы с ним. Я заявила, что в таком случае пусть увольняет меня за прогулы, ибо на работу больше не приду. Мне терять нечего. А Владимир Вольфгангович натравил на меня нашего бухгалтера, Фому Федоровича. И знаете, что я вам скажу? Легче договориться с волком, чем с хомяком. А наш бухгалтер — оборотень-хомяк. Страшное существо! Выторговала я себе тогда отпуск без сохранения заработной платы, потому что предоставлять мне оплачиваемый бухгалтер отказался, зараза жадная. Сказал: