Ардагаст и братство тьмы - Дмитрий Баринов Страница 4

— И о чём же вы его молите? Чтобы у соседей скотина передохла? — дерзко усмехнулась Милана.

— О злом молятся Кереметю одни ведуны, — замахал руками Акмар. — А мы — только о добром. Чтобы голода не было, засухи, мороза, чтобы скотина не переводилась... Инмар сильный, Кереметь сильный, мы слабые. Всего боимся: хлеб не уродит, скотина пропадёт, степняки с набегом придут...

— Наша нурская земля победнее вашей будет. Только мы не такие робкие, как вы, — усмехнулся в усы Волх Велеславич.

— Вы — люди-волки, мы — просто люди, — возразил шаман.

— Будь мы все храбры, как царь Кондарат... — заговорил Ядыгар.

— ...Нас, может, и вовсе уже не было бы. Видели пустые городища в лесах между Волгой и Вяткой? — сказал Идна и, переглянувшись с колдуном, торжественно обратился к Зореславичу: — Царь росов! На небе сильный Инмар, под землёй — Кереметь, на земле — ты. Защити нас, удмуртов, и мы дадим тебе столько лучших мехов, сколько сам захочешь.

— Собрался нанять нас за меха, словно бродячую дружину, — презрительно произнёс вполголоса Сигвульф.

— Защити нас, — с трудом повторил Ядыгар. — Мы не такие трусы, как ты, верно, подумал. Наше войско уже собралось, но оно почти всё пешее. Против двух орд вряд ли продержится. А сотня твоих дружинников стоит тысячи.

— Царь, ты зовёшься Ардагастом — Гостем Огненной Правды. А она велит сильному не презирать слабого, а защищать его. Этого учения мы ещё не забыли, — тихо сказал Акмар, и в его голосе вовсе не было заискивания.

Взгляды всех обратились к царю росов. А он отпил золотистого хмельного мёда из деревянной кружки, улыбнулся и сказал:

— Ни за какие меха я не стал бы губить своих воинов в ваших усобицах. Я иду за стрелой Абариса. Но к ней ведёт Путь Солнца, а на нём нельзя уклоняться от доброго дела. Значит, с вами мне по пути. Ведь Ра-река ведёт в землю аргиппеев.

— Погоди, царь! — вмешался Вышата. — Кама течёт с севера, не она ли прежде звалась Ра? К тому же я слышал, что перед нами здесь была дружина Андака и Саузард и ушла вверх по Каме.

— Солнце-Царь! — торопливо заговорил Акмар. — Боги тебе предназначили нас спасти. Так сказали три вещие птицы: ворон, филин, сорока!

— Сорока! — фыркнула Лютица. — Нашли вещунью! Наверняка это ведьма Лаума. В ловушку тебя, царь, заманивают, вот что!

— Ардагаст! Ты раньше лез во все отчаянные дела, искал славы, но теперь-то... Неужели ты не дойдёшь до Солнечной стрелы из-за какого-то аргиппея? Слышишь, пусть они тут сами разбираются! — тихо, но настойчиво проговорила Ларишка, сжав руку мужа.

Тот задумался на миг. Эти добрые и мирные, даже робкие люди напоминали Зореславичу его соплеменников — венедов. Но сейчас он вёл к Уралу не бродячую дружину из кушан и манжар, как девять лет назад, а лучших воинов царства росов. И только боги могли изменить их путь.

Царь произнёс лишь два слова:

— Нужно гадание.

У наплавного моста через Каму выстроились конные дружины Ардагаста и Ядыгара и пешая удмуртская рать. Удмуртские конники были неплохо вооружены по-сарматски, только железные доспехи мало у кого имелись, больше из копытных чешуек. Пешцы же — с одними копьями, луками да топорами. И росы, опытные воины, не глядели на эту лапотную рать свысока, зная, как крепко и умело она будет биться в родных лесах и на валах городков.

Впереди стоял царский конь — золотисто-красной масти, из породы ферганских «небесных» коней, в серебряной сбруе, крытый вместо чепрака шкурой тигра, убитого Ардагастом в Бактрии. Обернувшись к восходящему солнцу, Вышата воздел руки:

— Великий Даждьбог-Хорс! Вот красный конь Солнце-Царя росов. То — твой небесный конь. Укажи ему путь по Pa-реке, Рос-реке ^[11] — Путь Солнца!

Все затаили дыхание. Лишь Акмар тихо бормотал:

— Инмар-Небо, Шунда-Солнце, не оставьте народ удмуртов!

Красный диск солнца стоял низко над густыми зарослями пожелтевших камышей, над самым мысом у слияния двух рек, отражаясь в спокойной воде. Конь царя поднял к нему голову, громко заржал и величаво пошёл по мосту. Вдруг перед ним на мосту появился, словно из воздуха или из самого солнечного света, всадник на белом коне, во всём белом. В левой руке у него был ослепительно сияющий золотой щит, в правой — копьё. Мягкий свет разливался вокруг светло-русых кудрей. Росская дружина, сразу узнав всадника даже со спины, разразилась приветственными криками. Нуры встретили всадника дружным воем — как волки вожака. Ведь это был весёлый и отважный солнечный бог, повелитель волков, которого венеды звали Ярилой, а росы-сарматы — Аорсбарагом, Белым Всадником. Он когда-то вёл рать Ардагаста через нурские и северянские дебри, а теперь указывал ей путь к Солнечной стреле.

Следуя за Белым Всадником, царский конь миновал мост, ступил на мыс, прошёл несколько шагов берегом восточной, Белой реки — вода в ней действительно была светлой, серебристо-белой. Конь обернул голову и призывно заржал. А бог-всадник исчез, будто растворившись в свете утреннего солнца, тут же ставшего из красного белым. Удмурты радостно зашумели. Довольны были и росы: неловко ведь было бы отказать в помощи тем, кто так хорошо их принял. Не по-росски это!

Ардагаст, положив руку на золотую рукоять меча, первым двинулся по мосту пешком. Следом Вышата и удмуртские жрецы повели коней для жертвоприношения. Вишвамитре вспомнился обряд ашвамедхи — жертвования коня. Царь шёл с войском за священным конём и покорял все земли на пути, указанном коню самими богами. Только великий царь мог совершить такой обряд. А Ардагаст был всего лишь подручным царём Фарзоя, великого царя Аорсии...

Войско росов и удмуртов миновало последний удмуртский городок. Правый, восточный берег Ра был высок и лесист, а по другую сторону реки простиралась до самого горизонта степь — бескрайняя, загадочная и опасная. В любой миг оттуда могли вырваться на быстрых породистых конях союзники аргиппеев — восточные роксоланы. Западная ветвь роксоланов, владевшая землями от Днепра до Танаиса, была сильным племенем. Их царь Роксаг — Сияющий Олень, отважный, наглый и удачливый, то подчинялся Фарзою, то воевал с ним.

С востока в Ра впадала речка Гнилой Танып — тихая, заросшая осокой, с мутной водой и топкими берегами. На пригорке стояло святилище — огороженная тыном осиновая роща. На кольях белели коровьи и конские черепа. Лютица покачала головой:

— Ну и место для святилища! Вода гнилая, болото, деревья недобрые... Бесов небось полно?

— Да, — кивнул Акмар. — Отсюда до аргиппеев леса глухие. Много чертей в них: один кривой, однорукий; другой — с копытами, ноги лохматые, людей ест; третий — тоже людоед, с волчьими зубами. В реке — водяной, косматый, один глаз на спине. Злые все, но жертв много не требуют. Вот керемети — тем много надо, особенно самому Луду...

— Защищай ещё чертомолов этих... — недовольно сказал вполголоса дреговицкий княжич Всеслав.