Последний богатырь - Николай Шмигалев Страница 4

Рыцарь развернул грамоту с королевской печатью и, нацепив для солидности подарочный именной монокль, зачитал концовку, как он полагал, ту самую суть ультиматума:

– «В противном случае мы объявляем вам войну запятая, выдвигаем войска в район Верхнего Колоторья запятая и в решающей битве разбиваем вашу армию тире наголову восклицательный знак».

Затяжное молчание было ответом на доклад иноземного дипломата. Впрочем, вскоре оное молчание нарушил не уловивший и толики здравого смысла князь.

– Позвольте спросить, сударь, – в такие неловкие моменты княже становился сама учтивость. – Если я не ошибаюсь, а я наверняка не ошибаюсь, перед вашим объявлением войны, наверняка должны были быть какие-нибудь трудновыполнимые условия для нашей стороны? Не так ли?

– А-а, ну да, конечно! – стукнул себя твёрдой стальной перчаткой по не менее крепкому лбу фон Телефакс.

– Будьте добры, зачитайте нам и их, что-ли, – с трудом сдерживая ироничную улыбку, попросил князь.

– Минуточку! – рыцарь пошарил глазами по тексту документа, мурлыча себе под нос «тэкс, ес, ес, обэхээс», и, найдя нужный абзац, обрадовано воскликнул, – Бинго!

– Читайте же уже! – в княжеском голосе начинали сквозить нотки недовольства, не ровен час, государь мог сорваться и выгнать в шею нерадивого иноземного посла, что грозило перерасти… хотя, чего уж там, и так уже супостаты войнушкой грозили.

– «В виду того, что ваши владения занимают одну шестую часть суши запятая, – прочитал рыцарь. – А без учёта ещё не открытых мореходами Кровавым Колумбийцем и Куком Съедобным континентов запятая так и вообще одну четвёртую её часть точка. Мы предлагаем вам передать в наше владение хлебородные плантации на зюйд-вест, то есть на юго-западе государства вашего запятая вместе с деревнями запятая холопами запятая скотом и сельскохозяйственным инвентарём точка», – посол снял монокль и спрятал его под кирасу, – вот, в принципе, все условия.

Хотел, было, возмущённый такой наглостью князь куда подальше послать посла (если на то пошло, на то ведь он и посол), но, проявив завидное хладнокровие, сдержался.

– А с какого перепуга, простите, любезный барон фон Телефакс, мы должны с каким-то там Филипсом землёю нашей родимой делиться? – предельно культурно поинтересовался князь, хотя глаза его вновь подёрнулись алой плёнкой. – Он вам, перед тем как послать к нам, не объяснил, нет? Ладно, если бы там повод, какой придумали, например наследника у себя пришили, или наследницу совратили и на кого-нибудь из наших списали.

– Конечно, прости меня, князь рунийский, – вновь попытался поклониться рыцарь, пропустив мимо ушей «примеры» княжеские. – Но, во-первых, наш сюзерен не «какой-то там Филипс», он есть наследный монарх всея Плутвы Филипс Загребущий.

– Да и бог с ним, с вашим Филипсом, – отмахнулся князь Свистослав и насупился. – Ты сам подумай, Телик, на кого вы, во главе со своим сюзереном, замахнулись?

В притихшем тронном зале запахло жареным.

– Эй, там! Распорядитесь, чтобы стряпухи двери на кухню закрыли, с мысли сбивают своими ароматами пахучими! – отвлёкся на минутку князь. В дверях мелькнуло испуганное лицо старшей стряпухи, в простонародье шеф-повара – внушительной женщины бальзаковского веса, роста и возраста. Дверь резво захлопнулась. Проследив за исполнением своих указаний, князь вновь переключился на иноземного посла. – Так, ну и на кого вы замахнулись, ась?

– На дикую языческую Рунию! – уверенно, как в костёлно-приходской школе научили, ответил посланый рыцарь.

И вновь по палатам княжеским повеяло едва различимым запахом жареного (но в этот раз уже в самом что ни есть переносном смысле). Даже миролюбивый митрополитик, завсегдатай в княжеском тереме, призывавший всю свою сознательную жизнь к «веротерпимости» и «ближнеголюбости» еле сдержался, чтобы не треснуть необразованного «богохульника» крестом по макушке, чтобы тому впредь неповадно было так наговаривать. Остальные бояре в страхе зажмурились.

– Фи-и, дикую, – однако, вопреки самым наихудшим ожиданиям бояр, совсем даже не расстроился князь, он-то не понаслышке знал, как с детства дурят иноземцы своих детишек, настраивая их против великого, а кое-где и продвинутого славянского этноса. – Ты сам не знаешь, что городишь. А насчёт того, что земли у нас немеряно, это одни сплошные враки, всё меряно-перемеряно и вымеряно, лишней, увы, нет, – князь подозвал боярина образования и науки, – Мишута, принеси, дорогой, нам геополитические карты мира.

Учтиво поклонившись, вышеуказанный боярин метнулся в свою каморку.

– Сейчас я тебе покажу что-то, – подмигнул Свистослав Златоглавый иноземному послу почти по дружески, хотя язык так и чесался отдать приказ насадить глупца в блестящих консервах на кол.

Тем временем вернулся запыхавшийся боярин с картами.

– Разверни-ка, любезный, для начала, срединновековую карту! – указал князь боярину. Тот, с любезной помощью боярина иностранных дел и потех, мигом развернул на длинном столе затребованную князем карту.

Князь, посол-рыцарь и бояре плотно, как на командно-штабных учениях, обступили стол с красочной картой.

– Гляди, вот она – современная срединновековая геополитика, – широким жестом взмахнул скипетром над разноцветным ватманом князь. – Вот Руния-матушка! Широка страна моя родная, да? А вот ваше плутовское королевство. Прямо скажем, невелика пташка. Так сильно хотите заваруху устроить? Может тогда вам лучше на какой-нибудь Нихферштейн двинуть войска? Ничего что маленькая страна, зато у них и армии, наверное, нормальной нет. Взвод пращников, не больше. Их-то наверняка одолеете.

– Но, князь! – попытался напомнить суть ультиматума фон Телефакс. – Нас интересует именно земельный вопрос!

– Земельный, говоришь? – хитро прищурился князь Дмитрий. – Ладно, теперь разворачивайте допотопную карту мира.

Княжеское указание было исполнено весьма быстро. Сверху на средневековую карту легла древняя геополитическая карта мира, писаная допотопными географоманами: взятые в овал континенты, изображённые на спинах трёх улыбчивых китов.

– Теперь, дорогой барон, возьми указку и покажи нам, пожалуйста, где Руния, а где ваше королевство? – учительским тоном произнёс князь, хотя никакой указкой здесь и не пахло.

Рыцарь сосредоточенно склонился над очередной картой и долго водил по ней стальным пальцем, ища свою Плутву.

Сжалившись над ним, князь вновь заговорил:

– И не ищи её, всё равно не найдёшь. Руния она вот на две трети древней карты, а про вас ещё тогда никто, ни сном, ни слухом, ни духом…

Князь криво усмехнулся.

– А теперь покажите «ДоИзТорическую» карту.

На стол легла самая ветхая доисторическая карта земель. Рисунок континентов на ней был почти такой же, как и на предыдущей, только без островных Атлантирии и Лемуринии, и вместо китов, землю держали три слона уверенно топтавшихся на большой морской черепахе, изображённой с на удивление расслабленными, я бы даже сказал медитирующими, чертами лица.