Магия лавандовой зелени - Андрэ Нортон Страница 4

Да, в Димсдейле оказался дом, но очень странный. Уэйдам не удалось разглядеть его снаружи, потому что из грузовика их провели прямо в боковую дверь. Внутри Холли откинула капюшон от дождя, который превращал ее лицо в маску из красных цветов, и смогла видеть лучше.

Одна большая комната с темными углами, потому что горит только одна лампа на столе. С одной стороны вверх уходит крутая лестница, но сама комната разделена на части перегородками, доходящими Холли до подбородка, если она чуть наклонит голову. Перегородки разделяют комнату на узкие секции и напоминают широкие шкафы без дверок. И они завалены разными вещами, как будто кто-то плотно забил их чем попало и всякими коробками. На двух перегородках полки, а на них что-то похожее на груды посуды и ряд электрических тостеров. Чем-то эта забитая комната напоминала магазин миссис Пигот, только здесь гораздо теснее.

Сбоку от стола с лампой большой камин, такого большого Холли не видела никогда в жизни. Пещера такая огромная, что по боковым стенам устроены даже сиденья, как будто люди забираются туда, чтобы согреть руки и ноги у горящего в центре огня.

Запахи — очень странные запахи — острые, и похожие на запах выпечки, и такие, которые Холли не могла бы назвать. Но запахи хорошие, решила она, вопреки своему стремлению найти в этом доме-мусорном дворе одни недостатки. В комнате никого не было. Дедушка, наверно, отводил грузовик в гараж, но где бабушка?

Стол поверх красно-белой полосатой скатерти накрыт газетами. А на газетах разбитая посуда: чашки без ручек, треснувшие тарелки.

Неужели бабушка и дедушка такие бедные, что у них нет другой посуды? Эта мысль заставила Холли перестать думать о собственных несчастьях. Прежде чем она успела шепотом задать этот вопрос маме, дверь в конце очень длинной комнаты открылась и вошла бабушка.

Если дедушка оказался гораздо ниже, чем представляла себе Холли, бабушка была гораздо выше. Она худая и ходит чуть сгорбившись, будто очень торопится туда, куда идет, и голова у нее всегда впереди тела. Волосы лежат на голове плотным узлом, и из этого узла торчат два гребня с блестящими камнями — красным и зеленым. На носу очки, в красной оправе, круто загнутой по углам. И сидят они на месте не очень надежно: бабушка постоянно поднимает руку и поправляет их. На ней свитер, хотя в комнате от огня очень тепло (по другую сторону от стола есть еще большая печь). Уэйды уже сняли свои плащи и пальто. Поверх свитера и яркой юбки-шотландки на бабушке большой передник со множеством разноцветных пятен и полос, так что можно только догадаться, что первоначально передник был белым.

— Слава Господу за его милосердие. Вот и вы, целые и невредимые. И как приятно видеть тебя, доченька! — Она протянула к маме руки, и мама оказалась в ее объятиях, как будто только к этому и стремилась.

— Он добр к нам, дитя. — Теперь мама спрятала лицо на плече бабушки. И Холли с непривычным страхом поняла, что мама плачет. — Он милосерден. Все будет со временем хорошо. Так было и с нами. Много черных дней было у нас в прошлом, у Лютера и меня. Но Господь всегда посылает в утешение что-нибудь хорошее. И я не верю, что Джоэл мертв. Никогда так не думай! Джоэл, он боец — он не утонет, не таков Джоэл!

— Садись сюда. — Бабушка отвела маму к креслу с высокой спинкой у огня. — В такой день словно сам дьявол насылает свою чуму. Отдыхай, доченька, и успокойся. Ты теперь дома и в безопасности — и Джоэл тоже будет здесь. Все со временем, как пожелает Господь.

Теперь мама слегка улыбалась, хотя щеки ее еще были влажные.

— Вы заставляете меня в это верить, мама Уэйд.

— Мерси… зови меня Мерси, дочь. Так лучше. Ну а теперь — вы, молодежь… — Она потрепала маму по плечу и повернулась к детям. Дважды поправила очки, как будто они нужны ей, чтобы в следующий раз, когда увидит внуков, обязательно узнать их.

— Холли, — кивнула она, — и Крокетт, и Джуди…

— Папа зовет меня Банни, — заговорила Джуди. Лицо бабушки сморщилось в улыбке.

— Правда? Ну, он всегда всех называл по-своему. Но всегда эти имена подходили. Посмотрите на часы! Лютер хочет есть, вы, наверно, тоже. Подкрепиться не хотите?

Крок принюхивался.

— Пахнет ужасно вкусно. — Он улыбнулся бабушке. — Вы делаете имбирный хлеб? Эта миссис Пигот, из магазина, нам давала.

— Пекет миссис Симмс, — кивнула бабушка. — Имбирного хлеба нет Но если вы похожи на своего папу, вам понравится мой свежий хлеб — с медом, чтобы легче есть.

— А теперь, — она подошла к столу, — уберу свою работу и накрою стол на целую семью. — Хотя вся посуда на столе была разбитой, она убирала ее осторожно, переносила на полку в одном из странных шкафов так, словно это настоящее сокровище.

— Они все разбиты, — откровенно заявила Джуди.

— Конечно — поэтому и оказались здесь. — Бабушка широким жестом обвела забитое вещами пространство между деревянными перегородками. — Но все это еще можно починить. А я — я неплохо справляюсь с такими вещами, если можно так сказать. Понимаете, все это выброшено. Поразительно, как много выбрасывают люди, просто поразительно! То, что один считает мусором, другой может превратить в сокровище. Лютер, у него золотые руки — так их можно назвать, он все может починить, все, что к нам попадает.

Продолжая говорить, она быстро работала, свернула газеты и сложила их стопкой на шкаф, потом подошла к высокому сундуку у стены и достала из него другую посуду, на этот раз целую.

— Возьми, Холли. — Резким кивком, от которого снова свалились очки, она подозвала старшую внучку. — Ты и Джуди, накройте стол. Тарелки для супа, все остальное…

Холли принялась действовать, не задавая вопросов. Все тарелки для супа оказались друг на друга не похожими, от разных сервизов. Но они по крайней мере не были разбиты, а одна или две даже красивые, с цветами и птицами. Мелкие тарелки тоже все разные, и ножи, вилки и ложки, которые выкладывала Джуди, тоже. Странное собрание посуды и столовых приборов. Мама подошла посмотреть, взяла в руки одну тарелку, перевернула, чтобы посмотреть на клеймо на обратной стороне, и ахнула.

— Ма… Мерси, да ведь это Минтон!

Бабушка рассмеялась. Она суетилась у плиты, снимая крышки с котелков и принюхиваясь к пару, как будто таким образом могла определить готовность содержимого.

— Это как раз одна из тех, что я собрала по кусочкам. Даже если присмотришься, не увидишь, что она была разломана пополам. Но на это нужно много времени и терпения. Времени у меня достаточно, а терпению приходится учиться, так что я стараюсь. Вот и Лютер, теперь мы можем поесть. А это можно делать и без терпения, только с хорошим аппетитом.