Змеиный маг - Трейси Хикмэн Страница 4

Ветра магии и времени свистели вокруг, трепали волосы, заставляли биться поды одежды. Альфред вцепился в поручни и всматривался во Врата Смерти, охваченный гибельным очарованием.

И он понимал, что не может броситься в эту пучину, так же, как не может сознательно оборвать свое жалкое одинокое существование.

– Я трус, – сказал он собаке, которая последовала за ним на палубу. Альфред вымученно улыбнулся и посмотрел на свои руки, вцепившиеся в поручни так, что побелели костяшки пальцев. – Не думаю, что я смогу вырваться. Я…

Внезапно собака словно взбесилась. Зарычав и оскалившись, она прыгнула прямо на него. Альфред выпустил поручни и машинально вскинул руки, защищая Лицо. Всем своим весом собака ударила его в грудь и столкнула за борт…

Что было потом, Альфред помнил смутно. Помнил только, что было очень, очень страшно. Было отчетливое ощущение падения… падения в дыру, которая казалась слишком маленькой и для комара, и все же была достаточно большой, чтобы поглотить крылатый корабль-драккор.

Он помнил, как падал в слепящую тьму, как оглох от ревущей тишины, как летел кувырком, оставаясь на месте.

А затем он достиг высшей точки и оказался на дне.

И там-то он и находился, или, по крайней мере, так ему казалось.

Он подумал, не открыть ли ему глаза, и решил, что не стоит. Ему совершенно не хотелось видеть, что там его окружает. Где бы он ни очутился, это все равно было ужасно. Он очень надеялся, что уснет и, если повезет, уже не очнется.

Но, к несчастью, чем больше он старался уснуть, тем больше приходил в себя, как оно обычно и бывает. Яркий свет проникал через закрытые веки. Он почувствовал, что лежит на ровной, но жесткой и холодной поверхности. Боль, отдававшаяся во всем теле, свидетельствовала, что он лежит уже довольно долго. Было холодно, хотелось есть и пить.

Понять, где он очутился, было невозможно. Врата Смерти вели в каждый из четырех миров, созданных магией сартанов во время Разделения. Они вели также и в Нексус, прекрасную страну сумерек. Она была предназначена для того, чтобы держать там «перевоспитавшихся» патринов после их освобождения из Лабиринта. Возможно, он попал туда. Возможно, вернулся на Арианус. А возможно, он вообще никуда не попал. Вот сейчас он откроет глаза и увидит рычащую на него собаку.

Альфред зажмурился посильнее. Мышцы лица ныли от напряжения. Но то ли любопытство, то ли внезапная острая боль в пояснице допекли его. Он застонал, открыл глаза и с беспокойством огляделся. И едва не разрыдался.

Он находился в большом круглом зале, освещенном мягким, приятным белым светом, исходившим от мраморных стен. Мраморный же пол был выложен рунами – он помнил эти знаки. Изящные колонны поддерживали купол. В стены зала были встроены ряды прозрачных ниш. Эти комнаты были предназначены для тех, кто находился в анабиозе, а теперь превратились в гробы.

Теперь Альфред знал, где он, – в мавзолее на Арианусе, дома. И никуда больше отсюда не уйдет, решил он, наконец. Он должен остаться в этом подземном мире навсегда. Об этом месте не знает никто, кроме одной менши, гномихи Джарре, но и она не имеет представления, как сюда вернуться. Никто не мог найти это место, защищенное мощной магией сартанов. На Арианусе может бушевать война между эльфами, гномами и людьми, но его это больше не касалось. Иридаль может разыскивать своего потерянного сына, но он не обязан помогать. Мертвецы могут разгуливать по Абарраху, но он останется здесь, со своими тихими, безмятежными, давно умершими сородичами.

«Ну что я могу сделать один, после всего, что случилось?» – грустно спросил он у себя.

Ничего.

Разве я что-то могу?

Ничего.

Разве от меня чего-то ждут?

Ничего.

«Ничего», – тихо повторил про себя Альфред. Он вспомнил удивительные и ужасающие события на Абаррахе, когда, казалось, он твердо знал, что во вселенной существует некая высшая благая сила, знал, что он не одинок, как ему казалось все эти годы.

Но это знание, эта уверенность умерли вместе с юным Джонатаном, которого погубили мертвецы и лазары Абарраха.

«Я должен думать именно так, – печально сказал себе Альфред. – Или, возможно, прав был Эпло. Возможно, это я, сам того не зная, создал тот мираж, в который все мы поверили. Может быть, это моя слабость или мое заклинание дали мертвецам магическую жизнь. Но если это правда, тогда и то, что говорил Эпло, тоже правда. Это я погубил бедного Джонатана. Он был, обманут ложными видениями, ложными обещаниями и напрасно пожертвовал собой».

Альфред спрятал лицо в ладонях, худые плечи поникли. «Куда бы я ни пришел, за мной следом приходит беда. И потому я больше никуда не пойду, никуда и никогда. Я останусь здесь. Здесь я в безопасности и рядом со мной те, кого я любил».

Но не мог же он провести всю оставшуюся жизнь на полу! Тут было много других комнат. Некогда сартаны жили здесь, под землей. Альфред попытался встать, чувствуя себя больным и разбитым. Однако у его ног было собственное мнение по этому поводу, и они были возмущены попыткой заставить их работать. Альфред упал, но не отказался от своего намерения, и вскоре ему все-таки удалось подняться. Но когда он выпрямился, ноги заблудились и понесли его совсем не в ту сторону, куда он собирался.

В конце концов, все части тела более-менее согласовали направление движения, и Альфред сумел приблизиться к прозрачным нишам, чтобы встретиться с теми, кого он так давно покинул. Тела в этих гробах никогда не ответят ему, никогда не взглянут на него с дружеским участием. Но ему было как-то уютнее от их присутствия, от их безмятежности.

И он завидовал им.

Некромантия. Эта мысль метнулась у него в сознании подобно летучей мыши.

Ты можешь вернуть их к жизни.

Но смертная тень задела его лишь на мгновение, и он не поддался искушению. Он слишком хорошо помнил ужасные последствия некромантии на Абаррахе. И он с ужасом осознал, что его друзья, скорее всего, погибли именно из-за некромантии, их жизненная сила была похищена у них и отдана тем, кто этого не хотел, – по крайней мере, так ему казалось.

Альфред подошел к одному из гробов, который он так хорошо помнил. В нем лежала любимая им женщина. Альфред так устал от вида жутких мертвецов Абарраха, ему было просто необходимо увидеть ее мирное, спокойное лицо. Он прикоснулся к прозрачной стене, разделяющей их, и со слезами на глазах прижался лбом к стеклу.

Что-то было не так.

Слезы застилали ему глаза, и ничего нельзя было толком разглядеть. Альфред заморгал и поспешно вытер глаза. Он присмотрелся повнимательнее и отпрянул, пораженный до глубины души.

Нет, быть такого не может! Просто он слишком устал и ему померещилось. Он нерешительно приблизился и снова всмотрелся в гроб.

В нем действительно лежало тело женщины, но это была не Лия!

Альфреда затрясло.