Вечная жизнь - Кейт Тирнан Страница 4

Возможно, вам кажется, что на фоне всех событий, свидетельницей которых мне довелось быть, вчерашние приключения (Инки, таксист, магия, отметина на шее) должны показаться сущим пустяком. Разве не я однажды ночью, полуодетая, скакала во весь опор, вцепившись в лошадиную гриву, оставляя за спиной сожженный дотла город? Разве не я видела покрытые гнойными язвами трупы, сваленные, как дрова, на улицах зачумленного города, в котором уже не осталось живых, чтобы похоронить своих мертвецов? Я была в Париже 14 июля 1789 года и никогда не забуду зрелище человеческой головы, насаженной на пику.

Но сейчас мы были не на войне. Мы жили обычной жизнью: по крайней мере, настолько обычной, насколько это возможно для бессмертных.

Видите ли, в нашем существовании всегда есть некий привкус ирреального. Если живешь достаточно долго, из столетия в столетие, из войны в войну, переживаешь вторжения, нападения и набеги захватчиков с севера, то, в конце концов, привыкаешь защищать себя всеми доступными средствами. И если кто-то идет на тебя с мечом, а у тебя под платьем спрятан кинжал, то ты...

Понимаете, неважно, что нападающий, скорее всего, не сможет вас прикончить — ведь люди не так часто отрезают друг другу головы, верно? Вы все равно чувствуете, что речь идет о жизни и смерти, и действуете соответствующе. Стоп. Но вчера... вчера была обычная ночь. Ни войны, ни берсеркеров, ни вопроса жизни и смерти. Просто ночь и не на шутку разозлившийся таксист.

Где Инки научился этому заклинанию? Пусть мы, бессмертные, рождаемся с магией в крови, но чтобы применить ее на деле, нужно специально учиться. За свою долгую жизнь я встречала всего нескольких бессмертных, подсевших на занятия магией: они зубрили заклинания, учились способам защиты от чужих чар и тому подобным штучкам. Что касается меня, то я очень давно поняла, что мне это не нужно.

Я своими глазами видела смерти и разрушения, вызванные силой магии; видела, на что люди готовы пойти ради того, чтобы овладеть ею, и твердо решила держаться от этого подальше. Пыталась делать вид, будто никакой магии не существует. Со временем мне посчастливилось найти нескольких аэфрелиффенов (так в старину называли бессмертных), полностью разделявших мои взгляды, и с тех пор мы тусовались вместе.

Нет, время от времени мы тоже использовали магию — например, если нужно было срочно поймать такси под проливным дождем. Или сделать так, чтобы стоявший перед тобой человек вдруг резко расхотел покупать последнюю плитку шоколада. Короче, что-то в этом роде. Но сломать человеку спину, просто так, ради забавы?

Да, я не раз видела, как Инки использует людей, разбивает сердца девушкам и парням, ведет себя грубо и жестоко — но это было лишь частью его обаяния. Он был беспечным и очаровательным эгоистом — со всеми, кроме меня. Со мной он всегда был милым, щедрым, веселым и забавным, готовым в любой миг отправиться куда угодно и заняться чем угодно.

Только он мог позвонить мне среди ночи и предложить немедленно отправиться в Марокко. Только к нему я всегда могла обратиться с просьбой помочь мне выпутаться из неприятной ситуации. Если какой-нибудь парень не понимал слово «нет», Инки неизменно вырастал у меня за плечом, улыбаясь своей очаровательной волчьей улыбкой. Если какая-нибудь женщина отпускала злую шпильку в мой адрес, Инки мог несколькими остроумными фразами выставить ее на всеобщее посмешище.

Он помогал мне выбирать одежду, он привозил мне роскошные подарки отовсюду, где бывал, он никогда не критиковал меня и никогда не портил мне настроение.

И я платила Инки той же монетой. Разве не я однажды разбила бутылку об голову чокнутой девки, бросившейся на него с длинной пилкой для ногтей? Я платила за него портье, я врала полицейским и жандармам, в зависимости от ситуации притворяясь его женой, сестрой или разгневанной любовницей. Потом мы рассказывали об этом друзьям, держась друг за друга и хохоча до слез. При этом мы с Инки не были любовниками, что избавляло нас от неизбежной неловкости, делая наши отношения практически идеальными.