Соль и шторм - Кендалл Калпер Страница 4

Меня охватил безотчетный, дикий ужас. Я должна бежать, бежать прямо сейчас! Должна вернуться к бабушке!

Я открыла платяной шкаф, отшвырнула в сторону сложенные в аккуратную стопку теплые зимние вещи. На дне имелось секретное отверстие размером с мужской башмак. Надо было подцепить пальцем дальний левый уголок доски и затем приподнять. Там я нащупала свои «сокровища», и по телу пробежала дрожь. Вот они – гладкие камушки, горстка земли в носовом платке, одно птичье яйцо, пустое и хрупкое. Мой тайник – совсем как бабушкин сундук, только без магии.

Я продолжала шарить в хранилище, пока не нашла небольшой кусок ржавой, изогнутой проволоки, какой обычно обматывают столбы у заборов. Моряки утверждали, что именно она надежно защищает от разных бед, поэтому я осторожно обмотала ею запястье, запачкав пальцы ржавчиной. «Это должно сработать», – внушала я себе, прекрасно понимая, что без нужного заклинания я всего лишь девчонка с обвязанной проволокой рукой.

План побега возник сам собой, простой и верный: спуститься в кухню, оттуда проникнуть на задний двор, затем пробежать вниз по переулку, обогнуть город и выйти к пляжу, вдоль которого надо держать курс прямо на юг.

Карта мне не требовалась, с малых лет я вдоль и поперек исходила наш остров, что встал на якорь в сорока милях к востоку от Массачусетса.

Сверху остров Принца похож на вытянутую запятую – крошечная запинка перед бесконечным открытым океаном. Я представляла, что дом моей матери находился на северо-востоке этой запятой, мне же предстояло идти вдоль побережья вниз, на юг, к ее «хвостику», там, где в разломах скал укрылся дом моей бабушки.

Путь предстоял неблизкий, больше семи миль. Однако за городом можно будет считать, что я выбралась на обычную прогулку, не лишенную приятности. Справа – одни лишь бескрайние луга, слева – океан, и больше ничего. А когда песчаная тропа вдоль берега станет темной и твердой, а ближе к скалам и вовсе каменистой, когда справа от меня протянется голая изрезанная земля, я увижу дом моей бабушки. К тому времени как раз забрезжит рассвет. Дом, розовый в лучах восходящего солнца, окутает плотный туман, а с берега будет доноситься вкрадчивый шепот волн. Бабушка, конечно, будет спать, устав за день от нескончаемого потока просителей, а я переступлю порог, разбужу ее и скажу: «Вот я и дома!»

Затаив дыхание, я представила этот чудесный миг, затем взяла из шкафа плащ. «Сбегу сегодня же ночью», – решила я. Мне и самой с трудом в это верилось, поэтому повторила вслух:

– Сбегу сегодня же ночью.

Сжимая плащ в руке, я сделала шаг, всего один шаг, и колени подогнулись.

«Нет!» – взмолилась я, еле устояв на ногах. Сжав проволоку на запястье, я страстно пожелала, чтобы она стала настоящим магическим амулетом, который сможет меня защитить. Еще раз шагнула и… упала, больно ударившись коленями и локтями. Перед глазами поплыли разноцветные искры, а затем меня словно накрыла мгла. Снова затягивало в сон. Руки и ноги онемели.

Как же я разозлилась на себя! Вот дура! С чего вдруг я решила бежать непременно этой ночью? Четыре года пыталась вернуться к бабушке, но, точно повязанная невидимой нитью, не могла вырваться от матери.

Это она наложила на меня заклятье! Моя мать! Она твердила навсегда бросила магию, потому что это страшный грех. Однако не постеснялась прибегнуть к колдовству, чтобы привязать меня к себе! Лицемерка, лгунья, мошенница… Ненавижу ее, ненавижу, ненавижу!

Распластавшись на ковре, я лежала неподвижно. Взгляд словно застыл, а затем против моей воли глаза медленно закрылись. Сердце сжималось от разочарования и страха. Сила материнского заклинания не давала ни пошевелиться, ни приподнять веки. Но внутри все клокотало от ярости.

В конце концов я пришла в себя. Состояние было прескверное: кости ломило, суставы ныли, в голове – ни единой мысли. Руки затекли, а проволока врезалась в запястье и оставила глубокий след.

Месяц назад я точно так же очнулась на полу после неудачной попытки побега. Щеки пылали. Медленно, с большим трудом я заставила себя подняться. Потянулась. Растерла ноющие мышцы, убрала в шкаф проволоку. Попыталась разогнать туман в голове – и в ту же минуту на меня обрушились воспоминания: ночной кошмар, удушье, ножи, пробитые легкие, полные крови, а главное – значение этого страшного сна. Колени задрожали так, что пришлось ухватиться за дверцу шкафа, чтобы снова не упасть.

Меня собираются убить!

Даже днем эта мысль пугала ничуть не меньше.

Обычно я любила толковать сновидения и занималась этим с десятилетнего возраста, когда еще жила с бабушкой и помогала ей собирать все необходимое для талисманов, заодно изучая, какой материал лучше подходит для того или иного вида магии.

Моя бабушка – а в ней всегда была торговая жилка – неплохо зарабатывала на предсказаниях будущего. Особенно прибыльным это дело стало в годы войны, так как бабушкины амулеты оберегали мужчин в море, но от пуль защитить не могли.

Моя способность читать сны быстро стала известна по всему острову. Многие приходили даже не к бабушке, а к ее темноволосой внучке. Удивлялись: «От горшка два вершка, а по снам все скажет в точности – умереть тебе суждено или поживешь еще».

Я подозревала, что именно из-за этого мать тогда и примчалась, разъяренная как фурия. Помню, напоследок, прежде чем увести меня, она прошипела: «Ты превратила моего ребенка в предсказателя смерти!»

Бабушка ответила, что этот дар у меня с рождения, что я принадлежу этому месту и делаю то, что и должна, но мать еще крепче, до боли стиснула мою руку.

«Ну уж нет! Она рождена для большего, чем предрекать чью-то смерть!» – крикнула она.

Толковать сны она мне, естественно, запретила, но ей было невдомек, что я все равно продолжала заниматься этим в доках и тем самым зарабатывала себе на карманные расходы. В общем-то в этом не было особой нужды, поскольку новый муж моей матери слыл человеком весьма состоятельным и мог набить мои карманы монетами на несколько десятилетий вперед. Но, помимо прочего, мне надо было как-то избавляться от тягостного напряжения, которое день ото дня становилось все сильнее. Думаю, это магия томила меня изнутри и призывала действовать. Пареньки, да и мужчины постарше украдкой подходили ко мне, платили по доллару за сон, и я рассказывала, что ждет их в будущем.

Нередко людям снилось то, что на первый взгляд казалось бессмысленным и незначительным, как то: потерянный платок, прокисшая еда, солнечный ожог. Я же в этих мелочах распознавала ужасные вещи: мальчика, сжигаемого жаром, разбитую вдребезги лодку, тонущего человека. Видела болезни, несчастья, смерть.