Любовь приходит в черном - Анна Чарова Страница 4

— О да, отличный тост!

Дзенькнули, соприкасаясь, бокалы. На танцпол выполз мужчина незапоминающейся наружности, в серых джинсах, выцветшей синей рубахе и остроносых ботинках, начал выплясывать перед женщинами, размахивая руками, будто собрался падать.

— Ну пойдем, потанцуем, — канючила Наташка. — Мне одной стремно.

Марина мотнула головой:

— Не пойду, пока это тело там копошится.

Оправдание подействовало, и Наташка отстала, но вскоре поставили заезженную попсовую песенку, тело ретировалось, зато на танцпол рванули конкурентки.

— Пошла жара, — улыбнулась Марина.

Наташка схватила ее за руку и поволокла за собой. Отпираться не было смысла, и Марина решила, что раз фитнеса сегодня не получилось, она восполнит физнагрузку танцами. Благо это она умела очень и очень неплохо.

Танцевала Марина для себя, словно никто не смотрел на нее. От стробоскопа кружилась голова, из подобия пушки на голову сыпались блестящие конфетти и спирали из бумаги. Веселящаяся молодежь осыпала себя бумажным дождем. Наташка вертела бедрами, устраивала массированный обстрел глазами — кого-то да зацепит шальная пуля ее взгляда.

Когда заиграл медляк, Марина рванула за столик и отхлебнула из бокала, Наташку же пригласил лысый, и они топтались на танцполе, подруга выглядела счастливой. Вот и славненько, вечер удался, теперь можно и домой. Спать хотелось адски, веки смыкались сами собой, хоть за столом засыпай.

Только она откинулась на спинку дивана, чтоб вздремнуть, как подбежал официант с бутылкой шампанского и приунывшей розочкой.

— Это вам, просили передать, — проговорил он.

Марина округлила глаза:

— Кто?

Официант пригнулся и зашептал:

— Позади меня, столик с диванами у стены, там двое.

— Погодите открывать, выдохнется, — проговорила Марина, прищурилась, чтобы рассмотреть благодетелей.

Да, действительно, двое мужчин, но в полумраке не разглядеть ни их лиц, ни одежды. Лучше пока не принимать подарок — вдруг они окажутся стремными? Потом отделаться будет трудно.

Тем временем медленные танцы закончились, и Наташка вернулась, облизнулась, глядя на презент, разлила первую бутылку по бокалам:

— Он такой классный, Юрой зовут.

— Ну вот и хорошо. Видишь: любовь — заболевание излечимое.

Наташка повесила нос и приуныла — вспомнила своего ненаглядного. «Он такой классный» в ее исполнении Марина слышала сотню раз, только имена менялись. Протрезвев, Наташа понимала, что избранник ее далеко не классный, но сейчас, охваченная азартом охоты, она предпочитала не замечать досадных мелочей типа растянутых на коленях джинсов и отсутствия половины зубов.

— А кто нам бутылку купил?

Марина кивнула на тайных поклонников, Наташка застыла вполоборота, демонстрируя декольте. Правильно, пусть она отдувается.

Вскоре поклонники явили себя, и Марина возжелала врасти в пол: это были типичные «братки»: оба стриженные под «площадку», круглолицые, один пониже и поплотнее, голова квадратная, плавно переходящая в плечи, не человек, а паска с ушами. Второй повыше, со сломанным носом.

Ну все, попали. Однако Наталья этого не понимала и искренне улыбалась обоим, а улыбка у нее открытая, манящая. Отбрыкиваться от таких бесполезно, отбиваться — тоже. Избавиться от них можно, только если давить их. Интеллектом.

— Девчонки, привет, — ощерился Паска-с-ушами. — Меня Ромчик зовут, а это, — он хлопнул приятеля по спине: — мой корефан Антоха. Мы это, типа, к вам.

— Отлично! — Марина хлопнула в ладоши. — Вы-то нам и нужны.

— Гыы, это… Мы рады. — Длинный плюхнулся рядом с Наташкой, Паска-с-ушами заподозрил подвох и сел подальше.

Главное — сделать лицо строгое-строгое, сложить губы трубочкой, как это делают гламурные чиксы, и презрения напустить побольше.

— Отдыхаем? — поинтересовался Антоха, развалившись на диванчике и приобняв Наташку.

— Да! — радостно кивнула она, и Марина наступила ей на ногу, нахмурилась — Наташка удивленно вскинула брови.

— Не совсем отдыхаем. Мы проводим социологическое исследование: средние показатели ай-кью посетителей клуба «Бастион». Вот у вас, молодые люди, какой ай-кью?

Паска-с-ушами покраснел и поскреб в затылке.

— Эээ… Сантиметров двадцать, наверное.

Наташка захохотала, закрыла лицо ладонями.

— Какие вы, — довольно прищурился Антоха. — А чем вы меряете? Гыыы, линейкой?

— Между прочим, — Марина нравоучительно воздела перст, — ай-кью — это коэффициент интеллекта. Измеряется опросником, надо ответить на двести вопросов, по количеству правильных ответов и вычисляется коэффициент.

У благодетелей вытянулись лица. В темном переулке за такое унижение недолго было и по шее схлопотать, здесь же охранники бдели, да и свидетелей было многовато.

— Ну и тухните сами. — Паска ударил кулаком по столу, забрал подаренную бутылку и демонстративно зашагал к молоденьким блондинкам, где тотчас нашел взаимопонимание. Антоха засеменил за ним.

— Ты зачем так? — обиделась Наташка.

— Затем, чтобы потом тебя у них не отбивать. Ты посмотри на них!

Наташка вздохнула и побледнела. Дошло, слава богу!

Как только местная интеллигенция удалилась, на Наташку спикировал ее Юра, придвинул купленный для нее бокальчик шампанского. Наташка сразу расцвела, прильнула к ухажеру, и через минут десять они уже целовались. Лысик не казался опасным, и Марина решила, что больше не нужна подруге — пора ехать домой.

Самое смешное, Наташка, несмотря на вызывающее поведение, была динамо-машиной. Пофлиртовав и поцеловавшись, она всегда ехала домой. Одна.

Веселье шло полным ходом. Подвыпившая публика кишела на танцполе, куда периодически убегали Наташка и ее кавалер, им уже было все равно: под какую музыку плясать. Марина была до неприличия трезвой и ругала себя за то, что поддалась уговорам и теперь так бесполезно проводит время. Подперев голову рукой, она уставилась на темный силуэт бармена, смешивающего коктейли, и попыталась найти в происходящем позитив.

Во-первых, Наташка ожила, стала похожа на человека, а не на говорящую тень. Во-вторых, негодование вытеснило тягостные мысли об Оливии и профнепригодности. Ну и в-третьих, она самая привлекательная девушка в этом заведении, что, конечно же, поднимает самооценку. Если стереть с лица скучающее выражение да пойти выплясывать, улыбаясь всем подряд, то от кавалеров отбоя не будет.

Вот только радости от этого — никакой. Марина в свои двадцать с небольшим чувствовала себя старой и уставшей: ничего не радует, никто не вдохновляет. Ее мир превратился в пустыню, где бесконечные пески и такой зной, что даже вечером не стынет чай. Раньше она находила удовольствие от общения с друзьями, от выездов за город и диско-клубов, где охота всегда заканчивалась удачно. Теперь же, как старухе, ей хочется одного: спать.