Шарманщик - Виталий Вавикин Страница 4

Мы любим благодаря истине – истине, которая живет в нас.

Второе соборное послание апостола Иоанна

* * *

Акрид – город гротесков. Ты бывал здесь слишком часто, чтобы сомневаться в этом. Гордость – вот что правит этим местом. Гордость с лицом химеры – гнилая оболочка нового мира. Свобода любви, свобода вероисповедания, свобода, выстроенная на костях миллиардов погибших на войне, о которой никто не хочет вспоминать. Вот он – центр мира. Он ведь как яблоко – спелое и свежее снаружи и червивое внутри. Пневмометро изрыли его внутренности. Они глотают миллионы людей каждое утро, промывая мозги бесконечными рекламами нижнего белья и противозачаточных средств, способных стать неотъемлемой частью снятия послевоенного синдрома. Кольцевые дороги опутывают город, как щупальца гигантского осьминога, парят над многоэтажными домами, словно сам Господь простер свои длани с неба и держит их над городом. Хай-тек! Вот только почему, прежде чем заставить новые технологии работать на себя, мы пытаемся ими убить друг друга? «Никогда не доверяй телефонам и торговым агентам, – говорил тебе отец, когда ты еще мальчишкой приезжал сюда. – Все под контролем. Не доверяй даже своей жене, которая спросит тебя о том, о чем спрашивать не должна». Нет, горы лучше. Они упираются в небо снежными пиками, и ты знаешь, что им наплевать на тебя. Они честны. А здесь… Здесь кругом одни химеры.

Отец смотрит на дешевую сигарету в твоей руке и говорит:

– За такой низкосортный товар должен платить не ты, а компания-производитель должна доплачивать тебе за то, что ты куришь это.

Ты пожимаешь плечами, рассказываешь о своей шарманке.

– Ты знаешь Ульриха Шмидта? – спрашиваешь ты.

– Нет.

– Его шарманка тоже пишет о тебе.

– Не слишком ли много внимания?

– Я говорю серьезно.

– И кто же, по-твоему, этот слепец, который разрушит наши жизни?

– Не знаю. Думал, ты мне скажешь.

– Понятия не имею! – отец разводит руками и трясет седой головой. – Скажи, – голос его становится вкрадчивым, – я слышал, правительство синтезировало новый галлюциноген и уже начало поставки на черный рынок, желая узнать его действие…

– Я не употребляю наркотики, – говоришь ты.

– Откуда же тогда весь этот бред?

– Я же говорю – чертова машина! Мне бы такого и в голову никогда не пришло. К тому же шарманка Шмидта тоже пишет об этом.

– Может, новая волна?

– Какая еще к черту новая волна?

– Ну не знаю. Жестокий реализм будней, например. Или всеобщая популяризация наркотиков.

– Причем здесь наркотики?

– Извини, – говорит отец, достает телефон и жестом просит тебя помолчать.

Ты закуриваешь еще одну сигарету.

– Так о чем мы говорили? – спрашивает отец.

– Я завязал, – цедишь ты сквозь зубы.

– Давно? – не отстает он.

– Какая разница?!

– Есть разница.

– Ладно. С тех пор, как вышел из «Ексодуса», ни разу.

– Хорошо, – кивает отец. – Мне нужно уйти ненадолго. Буду вечером. Можешь занять комнату для гостей… И вот что, Ян. О том, что ты мне рассказал… Поговори с сестрой. Может, она чем-то сможет помочь тебе.

Он уходит, а ты смотришь ему вслед и говоришь:

– Я приехал для того, чтобы помочь, а не для того, чтобы помогли мне.

Но он не слышит тебя. Никогда не слышит.

* * *

Ты смотришь на Кэт и понимаешь, что в мире полно вещей, которые мы должны держать при себе и никогда не рассказывать о них, как бы нам этого не хотелось.

– Почему ты не спишь? – спрашивает она, снимая пальто.

Ты смотришь на часы, которые показывают второй час ночи, и говоришь, что хотел дождаться ее.

– Бедный, – Кэт улыбается и начинает поправлять бюстгальтер. – Ты не помассируешь мне ноги? – спрашивает она, снимая сапоги.

– Я хотел поговорить… – начинаешь ты, но Кэт прерывает тебя.

– Я знаю. Отец позвонил мне и сказал, что у тебя проблемы с наркотиками.

– Нет у меня никаких проблем! – говоришь ты.

Кэт садится на диван и протягивает тебе свои ноги. Маленькие ступни упираются в твои колени, и ты чувствуешь исходящий от них холод.

– Хочешь, я сниму чулки? – спрашивает Кэт и, не дожидаясь ответа, запускает руки под длинную юбку с неприличным вырезом до самого пояса. – Ну вот! – говорит она, бросая чулки на пол. – Так что ты там говорил о наркотиках?

– Нет никаких наркотиков.

– Ладно, – мурлыкает Кэт, закрывая глаза. – У тебя такие теплые руки…

– Моя шарманка…

– Только не говори, что она сломалась. Не сейчас.

– Моя шарманка сказала, что тебе и отцу грозит опасность.

– Как такое может быть? Это же просто машина, – Кэт улыбается, не открывая глаз. – Уверен, что нет наркотиков?

– Шарманка Шмидта тоже говорит об этом.

– Шмидта?

– Ты его знаешь?

– Может быть.

– Знаешь или нет?!

– Не ори на меня! – сестра поджимает под себя ноги и устало зевает. – Что он тебе наговорил?

Ты рассказываешь ей о незаконченном романе, созданном шарманкой Шмидта, а она снова зевает и говорит, что он всего лишь старый ревнивец, который так и не смог смириться с тем, что его бросили.

– Так ты встречалась с ним?

– Недолго. Думала, он забавный, а на деле оказалось – занудный старик с парой искусственных органов, – Кэт хитро прищуривается. – А ты знаешь, что сейчас можно увеличить, ну… – она еще что-то говорит, но ты уже не слушаешь ее.