За мертвой чертой - Александр Кучаев Страница 4
За мертвой чертой - Александр Кучаев читать онлайн бесплатно
– Жорж, Алекс, помогите пересесть этой парочке, – вполголоса проговорил Григорий.
Двое довольно мощных толстошеих парней вышли из-за его спины и, показывая крутизну, направились к нам, очевидно, намереваясь ухватить за шиворот.
Дон Кристобаль подался ко мне и шепнул шутливо:
– Мой друг, придётся вам защитить нас.
От него слабо пахнуло водочным перегаром.
– Не уверен, что…
– У вас всё получится. Я помогу. Приступайте.
Делать нечего. Отставив стул, я шагнул навстречу молодым людям, которые совсем ненамного были старше меня. Робость, секунду назад заставлявшая моё сердце биться не совсем ровно, исчезла, вместо неё появились удальство и злость, знакомые по предыдущим схваткам в подворотнях.
Дальше действие происходило, как в плохом боевике. Поняв по моему виду, что я задумал, один из парней, Жорж, провёл молниеносный боковой удар левой мне в голову. Почти провёл. Ловко это у него получилось, но я подался чуть назад, и атака была нейтрализована. Пролетев мимо моего носа, кулак врезался в физиономию Алекса, отчего последний растянулся на полу.
Раздосадованный оплошкой, Жорж пришёл в ярость; лицо его налилось кровью, губы стиснулись в узкую полоску. Следующим ударом, прямой правой, он хотел припечатать меня к стене, но опять едва заметный уклон и… кирпичная стена, задрапированная тканью, устояла, а мой противник с глухим рычанием опустился на колени, держа на весу онемевшую руку. Наверняка, кисть у него была сломана в двух или трёх местах.
Вот, собственно, и всё. Я вернулся к дону Кристобалю и с неведомой мне прежде невозмутимой весёлостью принялся за прерванную трапезу. Я чувствовал себя молодцом. Особенно мне понравилась собственная реакция и скорость движений. Испанец, с невинным видом наблюдавший за схваткой, зевнул, прикрывая рот ладонью, и, опрокинув очередную стопку, принялся за багряно-красный приправленный сметаной украинский борщ.
Федотов-младший побледнел, руки его непроизвольно сжались в кулаки. Сколько-то мгновений он стоял неподвижно, не зная, как быть. Наконец, придя в себя, он дал указание позаботиться о своих пострадавших товарищах. После чего круто повернулся и вышел вон. Остатки его компании – две девушки и ещё один парень – последовали за ним.
– Спокойствие, господа! – произнёс распорядитель, обращаясь к притихшим посетителям ресторана. – Все недоразумения разрешены. – Он и двое его помощников переправили горе-драчунов в подсобное помещение – одного увели под руки, другого, Алекса, оттащили подмышки. Кажется, приезжала скорая, которая увезла Жоржа в травмпункт.
Подождав, пока я закончу с едой, испанец опрокинул последнюю стопку водки, запил её охлаждённым апельсиновым соком, слегка осоловело глянул на меня и сказал:
– Сейчас сюда прибудет ОМОН. Нам ведь ни к чему лишние приключения, верно? Потому – уходим.
Дон Кристобаль расплатился, и мы покинули заведение. На выходе мой спутник зацепился ногой за едва заметный порожек, и мне пришлось поддержать его, чтобы он не упал. Вдогонку донеслось:
– Один из них – Квазимодо, детдомовский. Это тот, который моложе. Он так переменился!.. Но я узнал его.
Квазимодо – моя кличка.
Когда мы уже оказались на улице и отошли на несколько шагов, я оглянулся, и мне показалось, что из ресторанных дверей нас провожают чьи-то внимательные глаза.
Не успели мы отойти и на треть квартала, как подъехала машина с мигалкой, нас схватили дюжие полицейские и, сопровождая тумаками, погрузили в задний зарешёченный отсек. Дон Кристобаль не оказал никакого сопротивления. В тот момент мне казалось, что водка окончательно затуманила его мозг, и он не отдавал отчёта происходящему.
Несколько минут тряски на жёстком полу отсека, поворот налево, поворот направо, и машина остановилась. Снаружи послышался крепкий матерок, дверца распахнулась, и было велено выходить. Нас провели в отделение полиции, и в итоге мы оказались в довольно просторной слабо освещённой камере без окон.
Испанец повалился на деревянный топчан и мгновенно уснул. Временами он всхлипывал, издавал неясные звуки и называл какие-то имена. Наконец он ясно произнёс: «Наташа, милая, прости!.. Ой, мамочки, да за что же меня так?»
Я сидел на другом топчане и размышлял над превратностями судьбы. Сначала меня били, потом я разделывался с вкусной едой в роскошном по ольмапольским меркам ресторане, теперь вот оказался в изоляторе или камере предварительного содержания – я не знал, как такие помещения правильно называются.
Не очень-то кайфово оказаться в кутузке, но почти вся моя жизнь проходила под минорные аккорды, потому и сейчас я не слишком унывал, а больше думал о том, как бы выбраться из неблагоприятной ситуации с наименьшими потерями. Хотелось бы обойтись без очередных побоев, оскорблений и тому подобного.
Прошёл час или больше, прежде чем за дверью послышалась грубая речь, заскрежетал замок, и в камеру вошли три полисмена с дубинками.
– А ну, подъём! – рявкнул старший из них с широкими лычками на погонах.
Словно подброшенный, я сорвался с топчана и встал, вытянувшись в струнку.
Мой же сосед по камере лишь зашевелился, неразборчиво пробормотал два-три слова и повернулся на другой бок лицом к стене.
– Я кому сказал – подъём! – ещё яростней крикнул сержант.
– О господи, да когда же дадут поспать! – теперь уже отчётливо проговорил испанец и поворочал боками, устраиваясь поудобнее.
– Ах ты, сука! – вскричал блюститель порядка, выведенный из себя поведением задержанного, и что есть силы огрел его резиновой дубинкой.
Такой удар должен был если не убить, то серьёзно покалечить, но дон Кристобаль лишь привстал, сел, спустив ноги с топчана на пол, и почесал ушибленное плечо.
– Вы не очень-то приветливы, мой друг, – вежливо сказал он сержанту. И вслед за этим понёс несусветное: – Почему вы так раздражительны? Может быть, оттого, что далеко не полностью удовлетворяете свою жену, и она каждый день пилит вас за это и то и дело поглядывает на сторону?
Ой, что тут началось! Окончательно взбешённый сержант принялся резиновой дубинкой наносить удар за ударом. Свалив заключённого на пол, он продолжил избиение, пуская в ход попеременно и дубинку, и ноги. К нему присоединились его товарищи, и уже втроём они начали втаптывать несчастного в деревянный настил.
Закрыв лицо руками и дрожа от страха, я вжался в угол камеры и боялся посмотреть на происходящее. Одно мне было ясно: у меня на глазах совершается жестокое убийство.
Не помню, сколько времени это продолжалось, должно быть, немало, но наступила минута, когда истязатели устали и в изнеможении присели на топчаны. Тело, распростёртое на полу, походило на кусок окровавленного мяса.
Достав дрожащими руками сигарету, сержант сплюнул, закурил и, немного заикаясь, проговорил:
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments