Вечная ночь - Клаудия Грэй Страница 4

— А ты-то чем занимался? Ну, когда меня увидел?

— Я же уже сказал — мне показалось, что ты попала в беду. Вэтих местах встречаются неприятные типы. Не каждый умеет держать себя в руках.— Он отряхнул со свитера сосновые иголки. — Мне не следовало торопиться свыводами, меня подвело чутье. Прости.

— Да все нормально, честно! Я понимаю, что ты просто хотелпомочь. В смысле, когда увидел. До общего собрания у нас еще несколько часов.Учащимся велели приехать к десяти.

— Я никогда не умел хорошо играть по правилам.

А вот это уже интересно.

— Так что, ты ранняя пташка и начинаешь день до зари?

— Да нет. Я просто еще не ложился. — Улыбка у него былапросто фантастическая, и я уже заметила, что он отлично умеет ею пользоваться.Впрочем, я ничего не имела против. — В общем, мама не могла меня сюда привезти,она уехала по делам, поэтому я приехал ночным поездом и решил сначала простопрогуляться. Оглядеться вокруг. Заодно спасти какую-нибудь расстроеннуюдамочку.

Я вспомнила, как быстро Лукас за мной мчался. Но ведь этодля того, чтобы спасти мою жизнь! И теперь все стало выглядеть совсемпо-другому. Страх исчез, и я заулыбалась.

— А почему ты приехал в «Вечную ночь»? Я-то привязана кродителям, но ты же мог выбрать какое-нибудь другое место? Что-нибудь лучшеэтого.

Вот честно, Лукас, кажется, не знал, что ответить. Мы шли полесу, он отодвигал в сторону ветки, стараясь, чтобы они не поцарапали мне лицо.В жизни никто не расчищал для меня путь.

— Это долгая история.

— А я не тороплюсь обратно в школу. Кроме того, нам нужнокак-то убить время до общего собрания.

Он наклонил голову, не отрывая от меня взгляда. В этом егодвижении определенно было что-то сексуальное, хотя я вовсе не уверена, что онвкладывал в него такой смысл. Глаза его почти полностью совпадали по цвету сплющом, который вился на башнях «Вечной ночи».

— Это своего рода секрет.

— Я умею хранить секреты. Я хочу сказать — ты же сохранишь втайне всю эту историю, так? Ну, с моим побегом и с тем, что ты меня напугал...

— Я никому ничего не скажу. — Лукас еще пару секунд подумал,но все-таки признался: — Один мой предок пытался учиться в этой школе лет стопятьдесят назад. Но его выперли, если можно так выразиться. — Лукас засмеялся,и мне показалось, что из-за деревьев выглянуло солнышко. — В общем, теперь ядолжен «восстановить честь семьи».

— Это нечестно. Ты не обязан соглашаться только из-за того,что он что-то сделал или не сделал.

— Ну, я же не на все соглашаюсь. Носки мне разрешаютвыбирать самому. — Он поддернул штанину, я увидела над тяжелым черным ботинкомносок в разноцветные ромбы и улыбнулась.

— А за что твоего прапра-как-его-там выперли?

Лукас печально покачал головой:

— Он затеял дуэль в первую же неделю учебы.

— Дуэль? Типа кто-то оскорбил его честь? — Я попыталасьвспомнить, что мне известно о дуэлях из любовных романов и фильмов. Во всякомслучае, история жизни Лукаса куда интересней моей. — Или из-за девушки?

— Чтобы познакомиться с девушкой в первые же несколько днейв школе, ему пришлось бы здорово побегать. — Лукас замолчал, сообразив, чтосегодня его первый день в школе, а он уже познакомился со мной. Я почувствовалакакой-то внутренний порыв, словно меня физически потянуло к нему, но тут онповернул голову и сердито посмотрел на башни «Вечной ночи», едва заметныесквозь сосновые ветки. Вроде как вид школьного здания его оскорбил. — Да моглобыть все что угодно. В те времена дуэли устраивали по любому поводу. Семейнаялегенда гласит, что начал тот, второй, типа это имеет какое-то значение. Важнотолько то, что предок выжил, однако разбил одно витражное стекло в большомзале.

— Ну конечно! Там в одном окне простое стекло, а я никак немогла понять почему!

— Теперь знаешь. С тех пор двери «Вечной ночи» для моейсемьи были закрыты.

— До сегодняшнего дня.

— До сегодняшнего дня, — согласился он. — Да я и не против.Думаю, что смогу здесь многому научиться. Но это не значит, что мне все здесьдолжно нравиться.

— Сомневаюсь, что мне здесь вообще хоть что-нибудь нравится,— призналась я.

«Кроме тебя», — добавил голосочек в моей голове, внезапноставший ужасно дерзким.

Похоже, Лукас этот голосочек услышал, потому что обернулся,и в его взгляде промелькнуло понимание. В школьной форме, с точеными чертамилица, он должен был выглядеть типичным американским юношей, но почему-то им невыглядел. Когда он за мной гнался и потом, когда думал, что спасает наши жизни,в нем проскальзывало что-то необузданное, скрытое за благопристойным фасадом.

— Мне нравятся горгульи, горы и свежий воздух, — сказал он.— Пока это все.

— Тебе нравятся горгульи?

— Здорово, когда чудовища меньше тебя.

— Никогда не думала об этом с такой точки зрения. — Мы ужедошли до школьной территории. Солнце светило ярко, и я чувствовала, как школапросыпается, готовясь встретить учеников — заглотить их сквозь тот каменныйсводчатый дверной проем. — Я ужасно боюсь.

— Еще не поздно убежать, Бьянка, — легко бросил он.

— Я не хочу убегать. Просто не хочется оказаться среди толпынезнакомцев. Я не могу вести себя нормально, разговаривать и вообще быть собойс чужими людьми... Чего ты смеешься?

— Да вроде со мной ты разговариваешь запросто.

Я моргнула, удивляясь самой себе. Лукас прав, но как этовообще возможно? Я начала заикаться:

— С тобой... ну, думаю... думаю, ты меня так сильноперепугал, что все остальные страхи просто испарились.

— Слушай, если это помогает...

— Да. — Я уже чувствовала, что дело не только в этом.Незнакомцы страшили меня по-прежнему, но Лукас чужаком не был, причем с тойсамой секунды, как я поняла, что он пытается спасти мне жизнь. Мне казалось,будто я знаю его давным-давно, будто все эти годы только и ждала его появления.— Мне нужно вернуться до того, как родители поймут, что я исчезла.

— Не разрешай им капать тебе на мозги.

— Они и не будут.

Кажется, Лукас в этом сомневался, но все равно он кивнул иотошел от меня назад, в тень — а я шагнула на свет.

— Ну, еще увидимся.

Я, прощаясь, помахала ему рукой, но он уже исчез. Вмгновение ока скрылся в лесу.