Темное торжество - Робин Ла Фиверс Страница 4

Я вжимаюсь спиной в стену. Ну почему монахини не обучили нас заклинанию, дарующему невидимость?

— Пьера ко мне! — продолжает греметь д'Альбрэ. — Его атака со стороны западных ворот должна была начаться раньше! Похоже, из-за его лености я лишился добычи!

Он вытягивает руки, и оруженосец бросается снять с него латные перчатки. Мальчик благополучно сдергивает правую, но, прежде чем он успевает заняться левой, д'Альбрэ поворачивается выкрикнуть очередной приказ. Оруженосец поспешно отскакивает, чтобы не заработать случайную затрещину, и опасливо выжидает. Ему страшно подходить к господину, но еще страшнее промедлить, когда от него ждут услужения.

— Еще, — продолжает д'Альбрэ, — мне нужен отряд, который последует за герцогиней и будет докладывать обо всех ее перемещениях и о войсках, ее защищающих. Если подвернется хоть малейшая возможность для захвата, она не должна быть упущена! Я щедро вознагражу любого, кто привезет ко мне герцогиню!

Де Люр передает хозяйский приказ своим людям. Еще один оруженосец тенью вьется подле д'Альбрэ, готовый вложить ему в руку чашу с вином еще до того, как господин того потребует. Д'Альбрэ не глядя хватает чашу, и все мы ждем, затаив дыхание, пока он утоляет жажду. Мадам Динан делает шаг вперед, не иначе намеревается успокоить его… но в последний момент внемлет здравому смыслу и остается на месте.

Осушив чашу, граф долго и пристально смотрит на нее, после чего… швыряет в очаг. Звон бьющегося хрусталя отчетливо разносится по притихшему залу. Д'Альбрэ медленно оборачивается. Он пользуется воцарившейся тишиной так же мастерски, как и мечом; он позволяет ей длиться, пока сам воздух в зале не натягивается туже, чем кожа на барабане.

— И как же это вышло, что воины из Ренна подоспели столь вовремя, а? — спрашивает он затем, и его обманчиво-тихий голос звучит пострашней недавнего крика. — Как такое возможно? У нас тут что, предатель завелся?

В зале стоит мертвая тишина. Никто не решается подать голос. Предателей здесь на самом деле более чем достаточно — многие с легкостью изменили юной девочке-герцогине. А вот решился ли кто-нибудь предать д'Альбрэ — это вопрос уже совсем другого порядка…

Маршал Рье сжимает кулаки и делает шаг вперед, становясь перед графом. Мадам Динан тянет руку, пытаясь остановить его, но не успевает. «Боже милостивый! — думаю я. — Да он либо величайший храбрец, либо непроходимый болван!»

— О каком предательстве речь, если никто не был осведомлен о ваших планах? — спрашивает Рье.

Взгляд д'Альбрэ лениво переползает на его кулаки.

— Решение было принято в последний момент, — говорит он.

— Но даже и в этом случае следовало уведомить меня, — продолжает Рье. — Я дал слово, что герцогиня может ничего не опасаться во время переговоров.

Проклятье, думаю я. Остолоп дразнит д'Альбрэ и не замечает, как утекает между пальцами песок его жизни!

Граф всем корпусом поворачивается к Рье, и я чувствую, как напрягается подле меня Юлиан.

— Вот поэтому-то тебе ничего и не сказали, — говорит д'Альбрэ. — Ты из-за своего обещания раскудахтался бы, точно старуха!

Рье молчит. То ли слова д'Альбрэ его ошарашили, то ли понял наконец, что играет с огнем… Откуда мне знать.

— А кроме того, — теперь в голосе д'Альбрэ звучит явственная насмешка, — как я посмотрю, твои увещевания очень сильно на нее повлияли. Плох тот военачальник, у которого заготовлен только один путь к победе! — Тут его лицо с быстротой ртути принимает совсем иное выражение, делаясь из насмешливо-презрительного попросту ужасающим. — Ты ведь не прознал о моих планах и не предупредил ее, чтобы сберечь свою драгоценную честь, а? Или как?

Рье отшатывается. Наконец-то он заметил в глазах д'Альбрэ нечто способное внушить благоразумие даже ему.

— Нет, — произносит он коротко.

Граф невыносимо долго удерживает его взгляд… однако потом все-таки оборачивается к залу:

— И все же как вышло, что гарнизон Ренна подоспел ей на помощь? Почему они приехали именно сегодня и ровно в этот час, ни раньше, ни позже? — В его глазах горят очень опасные огоньки. — Вывод один: среди нас есть предатель!

Спасибо хоть на том, что прибытие реннских воинов отвлекло его внимание от северной башни, по крайней мере на время.

Рье решается переменить тему.

— Герцогиня и Дюнуа доставили известия о французах, — говорит он.

Д'Альбрэ наклоняет голову. Он ждет продолжения.

— Они сказали, что французы пересекли границу, вторглись в Бретань и захватили три наших города, в том числе Ансени.

Ансени — это личное владение маршала Рье. Д'Альбрэ поджимает губы, глядя на маршала.

— Без сомнения, Дюнуа хотел отвлечь твое внимание, — говорит он. И оборачивается к Бертрану де Люру: — Отправь туда разведчиков, пусть всё проверят.

Де Люр кивает, но прежде, чем он успевает отдать соответствующие распоряжения, следует новый приказ:

— Когда разберешься с этим, расспроси всех людей. Выясни, не уезжал ли кто в Ренн на этой неделе. Если таковые найдутся, немедленно по возвращении приведешь их ко мне на допрос.

Вооруженные воины притихают, а кое-кто непроизвольно бледнеет. Всем очень хорошо известно, какие методы допроса предпочитает д'Альбрэ: это страшный сон, да и только! Де Люр коротко кивает и отправляется исполнять распоряжения своего господина. Прежде чем покинуть зал, он бросает на меня взгляд и подмигивает. Я делаю вид, будто ничего не заметила. Смотрю на своего брата Пьера, который как раз входит, разминувшись с капитаном в дверях. Он несет под мышкой свой шлем, он шагает, вздернув подбородок, и выражение лица у него весьма неприятное. Белый шрам, рассекающий левую бровь, выделяется, точно клеймо.

— Что случилось? — спрашивает он, снимая перчатки. — Как вышло, что она улизнула?

Д'Альбрэ резко вскидывает голову:

— Ты опоздал со своими людьми!

Неожиданное обвинение заставляет Пьера замереть на месте. Отражения различных чувств так быстро сменяются на его лице, что это выглядело бы смешно, не будь его положение по-настоящему отчаянным.

— Задержку вызвали горожане, — говорит он. — Они пытались затворить ворота и не выпустить нас в поле.

Д'Альбрэ награждает его долгим взглядом, явно силясь определить, не лжет ли он:

— Ты должен был всех их убить.

Пьер надувает и без того пухлые губы:

— А я так и сделал.

— Значит, ты должен был сделать это быстрее, — бормочет д'Альбрэ, и я с трудом сдерживаю горький смешок.

Значит, мой братец убивает недостаточно быстро, по его мнению! Тем не менее д'Альбрэ коротко кивает ему. Пожалуй, это самое близкое подобие похвалы, на какое он способен.