Тихое вторжение - Дмитрий Володихин Страница 4

– Вертушка уже летит. Быстро они там сработали. Я даже не ожидал.

– Начали понимать, – мрачно комментирует Терех. – Святая молекула! После двадцати летальных исходов…

Меня накрывает.

Господи! Ну Ты же здесь должен быть! Рядом! Ну! Господи! Где ты? Помогай же ты мне!

Расклинило. Кажется, я мычал и мотал головой по подушке. Кажется, я даже слюни пустил. Зона, поганка, сволочь, как же ты достала меня! Иди на хрен! Отвали! Отпусти меня!

Опять накрывает.

Что? Кто? За что зацепиться? Все уходит! Не могу удержать… Михайлов. Почему – Михайлов?

Странно, помогло.

Выныриваю. Два ствола у самой моей рожи.

– Я… еще человек… я… пошли бы вы на…

Опять ухожу в глубину. Всё. Кажется, всё. Кирдык. Я… Кто я? Я… Вы… мы…

Два пришляка. Победили меня. Связали меня. Будут жрать. Надо обмануть их. Надо притвориться, что я с ними. Надо показать, что я не из счастливого народа детей истины, а такой же, как они.

– Мужики, нормально. Отпустило меня. Не беспокойтесь. Я, кажется, научился контроли… контролли… контроллякать… хе-хе…

– Плохо дело, – произносит один из них. – Вторая стадия. Уходит.

Я… да. Уйду. Пустите меня, я иду домой. У меня дома можно всласть поиграть. Наиграться можно вдоволь! У меня дома… у меня дома… кто у меня дома?

И тут я начинаю орать, словно раненый зверь:

– Катя-я-а-а-а-а-а-а-а-а! Катя-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! Моя Катя-я-а-а-а-а-а!! Иди ко мне-е-е-е-е-е-е-е-е-е! Иди сюда-а-а-а-а-а-а-а! Иди-и-и-и-и-и-и!!!

Катька… кремовый загар. Худенькая. Как маленькая девочка. Совсем как маленькая девочка. И голосок – точь-в-точь как у маленькой девочки. Серебряный голосок. Райская птица с серебряным голосом. Катька…

– Катька-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Связки садятся.

Хриплю, сиплю, сорвав голос:

– Катька-а-а-а-а…

Куда меня… Шум. Треск… Ветер… Пришляки окружили меня, держат за руки – за ноги… враги! Зло. Убивать!

– Катька-а-а…

Кремовый загар…

На границе Зоны и Внезонья, в вертушке, я очнулся на несколько мгновений. Отпустила, падаль. Всё. Больше не доберется до меня. В голове полыхнуло так, что даже «колотушка» не заблокировала этой боли.

– Сообщите… – говорю трем здоровым бугаям, которые фиксируют меня на полу, – моей жене, Екатерине Караваевой… Сообщите…

Тут я выключился.

…брожу по черным туннелям. По коридорам. Чрез узкие лазы протискиваюсь, и сияние светильника расплескивается по сырым стенам. Куда ни поворачиваю, кажется, все время иду вниз. Ниже и ниже.

А то вдруг выхожу в старый жилой дом близ железнодорожной станции Янов, что в Зоне. Серые квартирные блоки, лестницы, подвалы. Дикари, вусмерть перепачканные кровью, зовут меня к себе, обещают вдоволь накормить, обещают поиграть со мной… Мы – родня.

Бегу оттуда. Мечусь по каменным лабиринтам в поисках выхода. Холодно. Ржавь. Вода капает со стен. Стреляные гильзы и рваные противогазы под ногами. Искрит поврежденная проводка. Огненные мухи летают под потолком, ползают по стенам.

Маленькие уродливые человечки вцепляются мне в берцы, тянут к себе, обещают подарить подземные сокровища. Показывают драгоценные камни. Изумруд размером с кулак. Рубин размером с два кулака. «Хочешь получить их? Останься с нами и ты их получишь!» Лица их так уродливы, что я и секунды не могу смотреть на них. Отшвыриваю уродцев… Бегу… Бегу…

Ловкие, верткие тени обступают меня. Становится светлее. Откуда-то из-под пола доносятся ритмичные удары. Камень под ногами – теплый, затем горячий. Жарко! Тени тянутся ко мне, срывают с меня одежду. «Куда ты? Почему бежишь? Тут тепло… Хочешь тело, какое у нас? Никогда не будешь страдать от голода. Сможешь просочиться куда угодно, увидеть что угодно! Любое знание станет доступным для тебя!»

У теней – визгливые голоса.

«Знание… развитие… устремленность в будущее… чего ты боишься? Мы не чужие тебе, нам тоже известна истина…»

Вот уж дудки!

Коридоры делаются шире. Стены из сверкающей стали. Потом – из серебра с затейливыми узорами. Таинственные знаки. Тысячи знаков! Древнее сказание о рождении мира. Вот я понимаю их суть, и вот она убежала от меня, словно потаенные смыслы сна в миг пробуждения.

Огромный зал. Свет подается сюда через отверстия снизу. Ажурная раковина размером с деревенский дом. Обнаженная женщина на перине под сенью верхней створки. Та самая, кого я знал до Кати. Та самая, кого я не смог до конца забыть. Та самая, с кем возлечь – беззаконно.

«Теперь это можно. Теперь всё разрешено для тебя. Ты слишком много страдал. Возьми от меня немного утешения. Я безмерно скучала по тебе…»

Не могу отвести от нее глаз.

«Ты помнишь нашу любовь? Она была возвышенной и благородной. Разве может быть возвышенная любовь чем-то неправильным? Ты помнишь, я принадлежу тебе, а ты мне…»

– Нет!

«Могу быть такой, какой ты пожелаешь. Если ты ищешь необычных ощущений, если тебе наскучила пресная простота, я буду вот такой…»

И у нее меж бедер вырастает огромный пенис.

Суки! Я не хочу жить такой жизнью! Куда вы завели меня? Я лучше сдохну, чем буду жить вашей проклятой жизнью! Я хочу свою, нормальную жизнь! Пропадите вы пропадом! Все! Все до единого, кто тут водит меня!

Я бью прикладом автомата по ее поганому члену.

Слышу злое завывание.

И опять брожу по черным туннелям. По коридорам. Чрез узкие лазы протискиваюсь, и сияние светильника расплескивается по сырым стенам. Куда ни поворачиваю, кажется, все время иду вниз. Ниже и ниже.

– Что вы ему вкололи! Какое вы право имеете! Я охрану сейчас позову!

Голос слышится откуда-то сверху, из-под потолка. Чушь. Или там есть выход? Сам я уже отчаялся найти выход.

Подпрыгиваю и хватаюсь за ржавую скобу, торчащую из стены.

– Вы слышите меня? А ну дайте сюда это немедленно!

Что мне делать?

– Эй! Я здесь! Эй! Я рядом!

Они там, наверху, отделенные от меня всей толщей железобетонного свода, десятками подземных этажей, паутиной лабиринта, не слышат моих криков.

– Эй! Э-э-э-эй! Это я, Тим! Вытащите меня отсюда! Спасите меня! Э-э-э-эй!

Одной рукой я держусь за скобу, другую сжимаю в кулак и принимаюсь отчаянно колотить в потолок – по направлению, откуда слышатся голоса. Громадная огненная муха садится мне на щеку и больно кусает.

Глупость! Да как они услышат меня? Но я все же молочу по бетону без остановки. Разбиваю пальцы в кровь. Брызги крови моей летят во все стороны.