Гремучий Коктейль 3 - Харитон Мамбурин Страница 4

—Извинения принимаются,— коротко кивнул я,— И прошу вас, зовите меня Кейном. Это будет наиболее уместно.

—Очень хорошо,— серьезно кивнул мне глава семейства,— Кейн, Кристина, присаживайтесь. Думаю, нас ждет долгий деловой разговор.

—Он подождёт еще немного, милый!— категорично вмешалась мать семейства,— Кейн, дорогой! Ты вчера, будучи огорченным… произнес некоторые вещи. Тревожные вещи! Я прошу у тебя объяснений! Или хотя бы признания, что ты говорил сгоряча!

—Конечно, я говорил сгоряча,— тут же кивнул я, заставляя мужчин рода нахмуриться, а мать робко улыбнуться. На мгновение, так я продолжил,— Но я не покривил душой ни в одном слове. В течение следующих пяти лет, пока я с вашей дочерью нахожусь на службе стране как ревнители, кое-кем… предполагается, что вы, Игорь Юрьевич и вы, Елена Аркадьевна, потратите все оставшиеся силы на… освоение Лоскутного княжества. Тем самым освобождая чернокнигу Маревича, и, одновременно, потеряв влияние на своих подросших отпрысков. Далее, в случае если мы с супругой оказываемся живы, что крайне маловероятно, то этот кое-кто получит влияние на Тимура, Михаила и Аркадия. Либо получим мы, как более старшие и знатные родственники. В случае же нашей гибели, семья Терновых будет вынуждена использовать свои гримуары по мере сил, а не так, как привыкли. Это ситуация, в которой любой исход ведет к выигрышу его императорского величества, Петра Третьего.

—Подобные выводы имеют под собой… обоснования,— нехотя кивнул глава семьи.

—Дорогой? Как ты можешь так говорить?!— тут же всплеснула руками Елена,— Мы всегда были верными слугами Руси и трона! С какой стати…

—Маревич, дорогая Елена Аркадьевна,— со вздохом произнес я,— Во всем виноват он.

Образно говоря, виноват. Владислав Маревич был талантливейшим колдуном и увлеченным коллекционером черной вредоносной магии. Ученым, естествопытателем, философом. Его октология была учебниками, но… потворствующими страсти этого волшебника, а не гримуарами, призванными создавать опасных черных магов. Об этом создатель позаботился, вселив в каждый из томов даймона определенной природы и моральных установок. В итоге получилось восемь наводящих смертный ужас гримуаров, могущественных орудий в руках ревнителя, но…

—Прошу меня простить, если ошибаюсь,— развёл я руками,— Но с точки зрения любого правителя издеваться над вернейшими из своих слуг — это подавать очень нехорошие сигналы менее… верным. Одной потрошеной совы тут как-то маловато будет. Задавшись этим вопросом, я провёл небольшое расследование, быстро определившее истоки недовольства, лежащие между императорами Руси и вашей прекрасной семьей. Терновы… просто не используют свои чернокниги так, как от них ожидают.

—Это наше дело,— твердо произнес Михаил под ободряющие кивки отца и матери,— Наше — как и что использовать. И только наше.

—Да, и, как понимаю, Кристина уже успела убедить своё начальство в такой же точке зрения, не так ли?— повернул я голову к девушке. Та без всякого восторга кивнула в подтверждении. Я развёл руками,— Ну тогда вы можете ясно понять выводы его императорского величества — если эти Терновы не работают, то значит… нужны другие Терновы. Новые.

—Юноша! То есть… Кейн!— чуть ли не подскочила хозяйка дома,— Вам не кажется, что вы переходите границы в своих предположениях?!

—Нет, мама, он прав,— подавленно произнесла Кристина, подходя к матери и кладя ей руку на плечо,— Со мной разговаривали, мне намекали… Затем, когда был эпизод с принцем, приказали прямо пустить проклятие Карафольга по следу нападавших. Я отказалась. С тех пор всё и…

—Подожди, милая!— схватилась мать за тонкие пальцы дочери,— Ты в самом деле веришь… в…

—Дорогая, наша дочь и… зять совершенно правы,— нанес женщине в спину удар собственный муж,— Мне приходило письмо с выражением высочайшего неудовольствия. В нем его величество интересовались пределами нашей… щепетильности. Как от своего лица, так и от лица принца, на которого было произведено покушение.

—Дорогой!— супруга, не стесняясь меня, встала, а затем, подойдя к креслу, на котором восседал её муж, устроилась у него на коленях, принявшись тихо и очень красиво рыдать хозяину дома в плечо.

Неловкое молчание? Не любим, но умеем и практикуем. Разумеется, всё это не так мрачно, как может показаться. Да, я со всем родом Терновых нахожусь в интересной позиции с защемленными яйцами, вон, даже у Михаила на битом лице начинает появляться понимание, что их новое княжество — это одна большая ловушка. Но не смертельная. Разыгранный императором гамбит идеален, но глубину и ширину этой кроличьей норы еще можно определить. Вряд ли она смертельна… если не быть упертыми баранами.

—Стряпчий прибыл, хозяин,— донеслось из-за моей спины знакомым жутким баритоном Анны Эбигейловны Розеншварц,— Вести его сюда?

—Да, Аннушка, пожалуйста,— кивнул боярин, начав тормошить жену. Та, скомкано извинившись передо мной, поспешно вышла из библиотеки. Через пять минут горничная ввела к нам испуганно оглядывающегося господина с большим кожаным портфелем, усыпанным заклепками. Стряпчий императорского дворца.

Настала моя очередь удивлять и поражать окружающих. После того, как господин с поклоном мне вручил княжеский перстень и сопутствующие документы, мы принялись заполнять доверенности, как на присутствующую здесь княгиню, так и…

—Вы уверены, ваше сиятельство?— дрогнувшим голосом осведомился стряпчий, извлекая из портфеля «младшие» кольца и еще бумаги,— Полная служилая доверенность с продлением до вашего уведомления?

—И «княжье слово» супруге,— кивнул я, фактически самоустраняясь от любой власти в своем владении,— Вы всё правильно расслышали. Заодно и завещания напишем.

—Всенепременно, ваша светлость, всенепременно…

Физиономия Михаила, внезапно обнаружившего себя не просто сыном и наследником боярина, но и княжеским, пришла в тот самый устраивающий меня вид, начав гармонично сочетаться с опухшим ухом.

«Облекаю боярина Тернова Игоря Юрьевича своим полным доверием в делах государственных и иных, связанных со столом княжеским Дайхард всемилостивым императором Руси Петром Третьим нареченным…»,— вывел я судьбоносные буквы, скрепляя документ подписью и печатью перстня. Жесть? Мягко говоря. Мы с отцом Кристины буквально вверяли друг другу если не всё, то где-то близко. Служилая доверенность полностью выводила боярина из моего подчинения, пока я работаю ревнителем. Теперь властью в княжестве был именно он, а на случай представительских нужд у бывшей Терновой, княгини Дайхард, была «княжья рука», полный карт-бланш на любые конечные решения, которые были бы не по плечу доверителю.

Зачем я это делаю, как спросила Фелиция этой ночью? Ну, тут всё просто. Буцефал не вынесет двоих. Мы с Кристиной, по приезду в Санкт-Петербург, сдаем последние экзамены, переходя на заочное обучение, и сразу же поступаем под командование одного из городских ревнителей, работающему, в основном, на Тайный Приказ. Там нас уже ждёт срочное задание. То есть, я банально не имею никакой возможности найти своего управляющего, либо оставить жену, либо как-то вникнуть в дела княжества. Мне бы такого в любом случае не позволили, но Петр Третий, как видно, совсем не любит случайностей. Императору нужно, чтобы каждый из нас выполнял строго ту роль, которую он ему определил.