Путь аргоси - Себастьян де Кастелл Страница 4

– Юная госпожа, ваше платье… – повторил сквайр Веспан.

Я вернулась мыслями в сад, снова ощутив, как бушует непогода. Плечи и руки отзывались болью, когда я втыкала лопату в грязь, вынимая и отбрасывая мокрые комья земли. Не думаю, что Веспана так уж сильно волновало платье – оно всё равно было испорчено тем же огненным заклинанием, которое обожгло ему грудь и сломало ребра.

– Дождь смоет грязь, – сказала я и снова принялась копать могилы для лорда Джерваса и леди Розариты.

Нет, неверно. Для сэра Джерваса и сэра Розариты. Они погибли как рыцари. Подлинные рыцари.

И дождь ничего не смоет – в этом я тоже ошиблась. Грязь саму по себе не трудно счистить, но, когда она смешана с кровью, потом и копотью от сгоревшей плоти, пятна уже не вывести. Может, это и не нужно…

Я отложила лопату и затащила завёрнутые в ткань останки сэра Розариты в могилу. Очень устали руки. Устали задолго до того, как я начала копать, и задолго до того, как мне пришлось выволакивать тела Джерваса и Розариты из развалин дома и везти их на старой садовой тачке.

Веспан хотел помочь, несмотря на свои раны, но я была намерена сделать всё сама. Я настаивала на этом из-за слов мага-ищейки, которые он произнёс, удирая и держась за живот. Сэр Розарита ловко разломила свой клинок, так что половина его осталась в кишках ищейки, и тот не мог залечить рану. За это маг убил её.

Хотя вообще-то, думаю, он убил её по другой причине.

– Они умерли из-за тебя, – прохрипел ищейка, кашляя кровью, которая брызнула мне в лицо.

Его длинные изящные пальцы стискивали моё горло; он душил меня, потому что боль от раны не давала ему сконцентрироваться и сотворить заклинание.

– Всё, к чему ты прикасаешься, всё, что ты любишь, превратится в прах, медекская стерва.

Стерва – плохое слово. За него лорд Джервас врезал бы по зубам.

«Недостоин клинка», – сказал бы он.

Ну а я? Меня это слово не очень-то задело, потому как в тот момент мой язык вывалился изо рта и я не могла дышать. Потом мы услышали щелчок. Глаза ищейки расширились, он выпустил меня и вскрикнул. Из его левого плеча торчал арбалетный болт.

Я втянула побольше воздуха. В горле хрипело и булькало, и я вспомнила добрую старуху, затолкавшую меня в пещеру возле приграничного городка в Семи Песках.

«А теперь будь хорошей девочкой».

Я видела характерное мерцание магии, окутывающее предплечья ищейки. У джен-теп есть шесть разных форм магии. Я не помню все названия, но знаю, что две худшие – железо и огонь. Это объясняло серое и алое свечение, исходившее от его татуировок. Я пнула его изо всех сил – в то место, куда, по словам мастера Финуса, ни одна порядочная леди не должна никого пинать.

Я услышала, как позади нас сквайр Веспан, ещё наполовину похороненный под развалинами дома, взводит арбалет для следующего выстрела. Болт засел в левом плече ищейки, и его рука безвольно повисла; в животе торчал обломок шпаги сэра Розариты. Маг быстро оценил ситуацию и решил не рисковать. Ему явно не хотелось снова стать мишенью для сквайра Веспана.

– Пусть их трупы лежат в развалинах, – сказал он мне перед тем, как пуститься в бега. – Пусть гниют непогребённые. Пусть валяются, пока соседи не сожгут эти руины дотла. Пусть ваш дом станет надгробием для всех, кто захочет укрыть отродье демонов-медеков.

С каждым словом, с каждым новым проклятием ищейка, казалось, ждал, что я заору на него, прокляну в ответ или, может, взмолюсь о милости. Но я ничего подобного не сделала: кашель не давал мне говорить. А вдобавок, если б проклятия или мольбы приносили хоть какую-то пользу, он никогда не нашёл бы нас.

Даже ринувшись бежать, маг остановился на мгновение и глянул мне в глаза, словно мы участвовали в каком-то состязании, проверяя, чья ненависть сильнее. Настолько сильнее, что способна остановить сердце противника.

Мы оба проиграли.

От дождя мои ладони стали слишком скользкими; лопата с комом земли вылетела из рук и ударилась о кованую ограду сада. Сквайр Веспан пошёл за ней, но я остановила его.

– Не трогай её, – велела я. – Не трогай могилы.

Он обернулся. Горе и отчаяние пересилили даже боль от ран.

– И меня не трогай, – сказала я.

«Всё, к чему ты прикасаешься, всё, что ты любишь, превратится в прах».

Я не дурочка. Я знала, что проклятие ищейки – не настоящее заклинание. Просто трепотня. Но почему-то меня всё равно тошнило. Может, тут была ещё какая-то магия?..

– Нам надо поскорее уйти отсюда, – настаивал сквайр Веспан. – Призраки лорда и леди будут преследовать меня всю жизнь, если я позволю вам простудиться.

– Я не пойду внутрь, – ответила я. Взяла лопату и вернулась к делу.

– Вы не можете оставаться в саду всю ночь, юная госпожа.

– Я и не собираюсь.

Сквайр Веспан был хорошим человеком, но порой немного твердолобым. Или, может, он прекрасно меня понял, и мы спорили совершенно о другом. Здешние люди иногда так поступали – говорили одно, имея в виду нечто совершенно иное.

– Вам одиннадцать лет, – сказал Веспан.

– Двенадцать, – поправила я, хотя и не знала наверняка.

– Одиннадцать, двенадцать – мне всё равно! – крикнул он.