Забор, чердак и прочие неприятности - Анна Митро Страница 4

‒ Так, дорогая, ‒ Марина взяла ее за руки. ‒ Сделаем все проще, Дарья сейчас позвонит в газету и договориться о заметке, а потом мы все вместе поедем, закажем пироги, купим  закусок и сока для всех. Ну и алкоголь, но только для нас. Гостей не надо поить от греха подальше.

‒ Спасибо девочки, что вы со мной, что бы я без вас делала?

‒ На луну выла, ‒ съязвила Маришка и они, наконец, рассмеялись, скидывая напряжение перед приготовлениями.

В крематорий поехали вчетвером, девочки и Ярослав, который ни в какую не хотел оставлять их одних с позавчерашнего дня, встретив в гипермаркете, только ночевать домой и отправляли. Сначала заехали в морг, оформили документы, дождались перевозчика. Время тянулось бесконечно, а Саша глядела на умиротворенное лицо бабули и тихо плакала, сил остановить слезы не хватало, совладать с собой она смогла лишь, когда гроб отправился за шторку, в объятия огня. Через час ей выдали две урны: одна была запаяна, а на второй стояла пломба. После они сели по машинам и отправились на «ведьмин уступ» ‒ место, в котором берег был крутым обрывом, он нависал над водой, тут из деревьев прижились лишь березы и все цветы росли кругами. Несмотря на название, ничего плохого здесь никогда не происходило, Марья Архиповна любила это место. Вот и сейчас в воздухе звенели трели соловья, шумели листьями деревья, жужжали пчелы, перелетая с цветка на цветок по кругу, внизу тихонько шуршали о голышики волны. Ребята не стали ее тревожить, сказав, что подождут в машине, поэтому она в одиночестве стояла над рекой и мысленно благодарила бабушку за все, что та сделала для нее, а потом сорвала пломбу и развеяла прах по ветру. Побыв еще минут пять, она вернулась друзьям, села за руль и повела «ласточку» в сторону дома.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дома их уже ждали семьи девушек и Михей, вместе они заложили вторую урну в колумбарий, где уже были ячейки с прахом Сашиных родителей. Рядом она посадила куст любимых за потрясающий цвет и восхитительный аромат бабушкой фиолетовых роз, вернее пурпурных, сорта Кардинал Ришелье. Друзья же поставили в вазу лилии и лаванду. Не успели все вернуться в дом, как начались звонки в дверь: приходили незнакомые люди, говорили слова поддержки, давали визитки и просто бумажки с номерами, доходили до плиты с цветами, оставляли букеты и какие-то «дары», выпивали стакан сока, закусывая, перебрасывались парой слов с встреченными в доме посетителями, обнимали девушку и уходили. И так до самого вечера. Подруги, конечно, помогали ей справляться с обязанностями хозяйки дома, но все равно на душе было тяжко и хотелось, что бы этот день скорее закончился и бесконечный калейдоскоп лиц исчез. И вот, наконец, все ушли, последними уезжали родители Даши. Провожая их, Саша увидела мужчину, который шел из сада. Высокий, жгучий брюнет, упакованный в стальной неклассический костюм, уверенным широким шагом приближался к ней.

‒ Александра?

‒ Да… ‒ это все что она успела сказать прежде, чем ее рука попала в плен широкой, горячей и немного шершавой ладони мужчины.

‒ Добрый день, вернее совсем не добрый. Примите мои соболезнования.

‒ Здравствуйте. Спасибо, ‒ он смотрел на нее с таким участием, что девушке хотелось не только не убирать руку, но и вовсе прижаться к широкой мужской груди.

‒ Меня зовут Елизар. Я представитель фирмы-поверенной дел Марьи Архиповны. Буду рад видеть Вас в нашем офисе в ближайшие дни, что бы ознакомиться с ее бумагами и завещанием. Возьмите мою визитку, позвоните, как соберетесь, что бы я Вас встретил. Хорошо?

‒ Да, ‒ Саша взяла протянутый прямоугольничек из льняной бумаги с черно-золотым тиснением, мужчина же, наклонившись, слегка коснулся губами тыльной стороны ее ладони, попрощался и исчез, закрыв за собой калитку.

Из ступора хозяйку вывела Дарья, что провожала родителей.

‒ И кто же этот образчик воплощенной сексуальности? ‒ произнесла она томным голосом.

‒ Это юрист, бабушка ему завещание оставила. И, Даш, ну хоть в этот день ты могла держать свое либидо под контролем?

‒ Я ‒ могла. А вот кто-то слюнями кофту намочил, ‒ засмеялась блондинка и поскакала в дом с криками. ‒ Маришка, открывай коньяк, не дадим подругу на съедение тоске и хандре, а то ее бабушка нам этого не простит.

Саша, поворчала, пряча намокшие глаза, но улыбнувшись, вытерла скатившуюся слезинку, заперла калиточную дверь и пошла к подругам, думая, что спасибо небесам, она не одна ‒ у нее есть замечательные друзья.