Меч ненависти - Джеймс Салливан Страница 4

Может быть, она ждет доклада о том, что его задержало? Или знает? Эмерелль умела приоткрыть завесу будущего. Она то и дело удивляла двор своим знанием. Вероятно, поэтому она настолько спокойна? Знает, что сегодня ночью ничего не случится? Может быть, она втайне подготовилась, не посвящая в это его?

— Давай постоим здесь немного, Олловейн, насладимся красотой вечера. — Королева оперлась на перила павильона и подняла голову, глядя на вершину Маты Мурганлевка.

Словно огромный балдахин, раскинулась крона дерева над широким двором. Листья шептались на ветру. Одинокие цветки по широкой спирали слетали на землю.

Столетия прошли мимо Эмерелль, не оставив, казалось, совершенно никаких следов. Она принадлежала к числу тех немногих существ, которые видели альвов. И тем не менее правительница казалась почти ребенком. Эмерелль была хрупкой, Олловейн был выше ее почти на целую голову. Темно-русые волосы волнами спадали на обнаженные молочно-белые плечи. Этой ночью на королеве было платье тысячи глаз. Ярко-красного цвета, пронизанное узором из желтых кругов и черных точек. Нужно было подойти к Эмерелль очень близко, чтобы заметить, в чем заключалась особенность платья. Оно жило! Тысячи бабочек опустились на простую зеленую нижнюю основу. Развернув крылышки, они закрыли королеву, словно желая оградить Эмерелль от излишне любопытных взглядов. Когда они шевелились, казалось, будто по платью идут волны. И на всех крылышках красовался большой желто-черный глаз.

Внезапно королева обернулась к мастеру меча. Негромко зашелестели крылья насекомых. Эмерелль протянула Олловейну золотой рог.

— Выпей, мой защитник. Должно быть, тебе хочется пить.

Неужели он снова вспотел? Правительница никогда напрямую не заговорила бы о его недостатке. Но не было ли в ее словах скрытой колкости? Она подняла рог.

Казалось, Эмерелль погружена в мечты. Эльфийка меланхолично улыбалась, ее светло-карие глаза глядели сквозь него. Олловейн расслабился. Очевидно, мысленно королева была где-то далеко. Мастер меча сделал большой глоток. То было чудесное охлажденное яблочное вино. Свежее и сладкое, из яблок конца этого лета.

— Осуши рог до дна, — тихо произнесла Эмерелль. — Это будет долгая ночь. — Королева снова поглядела на крону магнолиевого дерева.

Она прощается, подавленно подумал Олловейн. Так, словно никогда больше не увидит Маты Мурганлевка.

Взгляд его скользнул по заросшим лианами стенам. Белые эркеры, словно выступы на скале, протискивались сквозь темный растительный покров. Лишь в немногих окнах горел свет. На этот раз Эмерелль отправилась в путешествие в Вахан Калид с небольшой свитой. В Сердце Страны остался мастер Альвиас, а также Обилее и многие другие. Большая часть дворца в Вахан Калиде пустовала… Дворец был почти необитаем. До следующего праздника здесь останутся только немногие слуги, которые будут следить за порядком. Слишком немногие, чтобы выстоять в битве против буйной зелени Лесного моря. В некотором роде состояние дворца несло на себе печать правления Эмерелль. Она редко вмешивалась в политику эльфийских родов, в законы кровной мести кентавров или сомнительные делишки фавнов. Она попустительствовала им до тех пор, пока они не переступали определенную границу. И если это происходило, Эмерелль реагировала со всей строгостью. Как тогда, когда она изгнала Нороэлль, которая была близка ей, как дочь.

Стороннему наблюдателю дворец мог показаться запущенным. Но в глазах Олловейна он обладал неотразимой красотой и прелестью. Только там, где буйная растительность угрожала целостности здания, ее укрощали. За столетия из этого родилась дикая гармония, какую не смог бы создать ни один архитектор и ни один садовник.

Эмерелль негромко вздохнула. Затем обернулась к Олловейну. При каждом движении по платью пробегали блестящие волны, а затем оно снова застывало, и казалось, что огромные глаза на крыльях неотрывно смотрят на мастера меча.

— Время идти.

— Я приказал подготовить небольшой парусник, моя госпожа. Тебе не следует идти на этот праздник. Будет ошибкой отправиться туда. В толпе я вряд ли сумею защитить тебя.

— Нельзя убежать от своей судьбы, Олловейн. Она, словно тень, прилипает к пяткам. Она нагонит нас, что бы мы ни делали.

Королева махнула рукой кентавру, и разгульный шум пиршества тут же смолк. Не считая Оримедеса, предводителя полуконей, в отряде не было ни одного известного воина. До сих пор выбор почетного эскорта Олловейн считал прихотью Эмерелль. Теперь же он начал догадываться, что кроется за действиями повелительницы.

— Тебе следовало бы сказать мне, чего ты ждешь от этой ночи, госпожа, — прошептал мастер меча. — Тогда я мог бы защищать тебя лучше.

— Я не знаю, завеса будущего не желает расступаться. Чужая магия вмешивается в мою. Она умудряется нарушить заклинание зеркала. И ее вмешательство изменяет будущее почти ежечасно. Поэтому я не знаю, что ждет нас в гавани. Ясно одно: в эту ночь начнется кровопролитие. Будущее Альвенмарка решит меч.

Зрачки глаз эльфийки расширились. Она смотрела сквозь Олловейна, словно уже видела несчастье в этот самый миг.

Кентавры принесли к павильону паланкин Эмерелль. Его изготовили только сегодня в полдень. Слуги обвили конструкцию растениями, и даже сейчас, с началом ночи, вокруг роскошных соцветий вились колибри. Олловейн скептически осматривал странное сооружение. Создатели использовали небольшую лодочку, одну из тех широких, с плоским днищем, на которых рыбаки ходили по мангровым зарослям. Насколько понял мастер меча, в корпусе лодки были сделаны небольшие изменения: несколько отверстий, в которые продели жерди. Выбрав в качестве транспорта такой паланкин, королева хотела продемонстрировать свою связь с жителями Вахан Калида.

Сделав широкий шаг, Эмерелль ступила в праздничный экипаж, Олловейн последовал за ней. Королева оперлась на поперечную перекладину, приделанную к мачте, незаметную для зрителей. При каждом движении слышался негромкий шелест крыльев бабочек. Иногда группы бабочек отделялись от платья и окружали королеву, не отлетая, впрочем, дальше, чем на расстояние вытянутой руки.

Через отверстия в лодке продели шесть покрытых обивкой жердей. По команде Оримедеса кентавры ухватились за них и водрузили себе на плечи. Олловейну пришлось вцепиться в мачту, чтобы рывок не свалил его с ног.

Из-под скамей гребцов в лодке показалась группа хольдов. Маленькие зелено-коричневые существа не достигали даже колен Олловейна. Они были дальними родичами кобольдов и жили в мангровых зарослях Лесного моря. Их головы казались слишком крупными по сравнению с небольшими жилистыми телами. На хольдах не было ничего, кроме набедренных повязок. На лбу у каждого пестрели ленты.

— Скорей, скорей, болотные мокрицы! Послужите королеве! — ругался седовласый хольд с лентой, вышитой золотом. У него единственного на поясе болтался нож. Его желтые глаза сверкнули, когда он посмотрел на мастера меча. — Могу ли я предложить что-нибудь выпить его роскошнейшему сиятельству рыцарю? — масляным голосом поинтересовался он.