Палачи - Олег Овчинников Страница 4

— Разуваться, я так понимаю, не нужно? — уточнил Михаил, когда лампочка осветила груду верхней одежды, сваленную на полу в прихожей, и длинный коридор, пол которого был покрыт равномерным слоем пыли везде, кроме протоптанной тропинки: спальня — холодильник — туалет.

Первым делом он распахнул настежь окна во всех комнатах.

— Замерзнем, — попробовал возразить Олег.

— Лучше замерзнуть, чем задохнуться. Кстати, иди-ка ты в душ. Только погоди… Где у тебя чай?

— Вот. — Гарин достал из шкафчика над плитой коробку с изображением ромашкового поля.

— Что это? Бабский? В пакетиках? — скривился Столяров. — Я спрашиваю, нормальный чай у тебя есть?

Гарин хотел было обидеться на «бабский» — вообще-то это был любимый Маринкин сорт, — но с удивлением обнаружил, что не может. Похоже, там, на мокрой кладбищенской глине, подполковник заплатил ему по всем счетам и даже с небольшим запасом на будущее.

— Есть еще индийский. — Олег передал Михаилу запечатанную пачку с нарисованным слоном.

— О, то что надо! — обрадовался тот.

— А чайник…

— К черту чайник. У тебя плита газовая? Вот и хорошо. Все, иди. Голову помой, в чистое переоденься, и это… Сильно там не спеши.

Гарин хотел ограничиться горячим душем, но, мельком увидев свое отражение в зеркале, заткнул ванну пробкой и пустил напор посильнее. Потом он разделся и снова подошел к зеркалу. Только с четвертой попытки ему удалось взглянуть на себя без внутреннего содрогания. Ну и рожа! Значит, клочки… Олег с сомнением провел ладонью по подбородку и потянулся за бритвенным станком. Сквозь шум набираемой воды было слышно, как в коридоре заработал пылесос. Слипшиеся от пены пучки волос падали в раковину. Постепенно из-под физиономии опустившегося бомжа проступало лицо прежнего Олега Гарина. Только глаза в красных прожилках и глубокие лиловые круги вокруг них замаскировать было нечем.

Вода оказалась горячее, чем хотелось, но это было даже хорошо. Стиснув зубы, Гарин заставил себя лечь на дно ванны и расслабиться. Когда тело привыкло к температуре, он закрыл глаза, опустил голову под воду и начал отсчет. Амударья один, Амударья два, Амударья три… Зачем Михаил нашел его? Ясное дело, не для того, чтобы выразить сочувствие. Сочувствующий Столяров — это нелепость почище, чем добродушный бюрер. И уж точно не для того, чтобы пропылесосить квартиру и вынести мусор. Интуиция подсказывала Олегу, что эта генеральная уборка обойдется ему очень дорого. Амударья пятнадцать, Амударья шестнадцать, Амударья семнадцать… Михаилу что- то нужно от него, но что? При счете «Амударья пятьдесят» Гарин понял, что не очень-то хочет знать ответ. Вернее сказать, не хочет знать вообще. А что? Еще десять секунд, максимум пятнадцать, потом глубокий вдох под водой — и можно будет никуда не идти, ничего не узнавать, а если повезет, то и встретиться с Маринкой. Олегу уже доводилось тонуть — даже не в прошлой жизни, а в чужой, обернувшейся его личными ночными кошмарами. Это больно, но недолго. Амударья пятьдесят семь, Амударья пятьдесят восемь…

В дверь ванной постучали.

— Эй, ты там не заснул? — спросил Михаил.

Гарин выбрался из-под воды, пару раз судорожно хватанул ртом воздух и только после этого смог ответить:

— Да нет. Голову мою. Скоро выхожу.

Прежде чем покинуть ванную, он четыре раза вымыл голову с шампунем.

Столяров встретил его на кухне.

— Ну! Другое дело! — одобрительно заметил он. — Бритый, в халатике. Ты садись, садись.

Сам Михаил тоже успел сменить парадную форму одежды на рабочую. Жилетка и пиджак висели на спинке стула, из нагрудного кармана пиджака высовывался конец галстука. Брючины были подвернуты и, кажется, недавно застираны, две верхние пуговицы надетой навыпуск рубашки были расстегнуты. Преобразилась и кухня. Исчезла гора посуды из мойки, мусор со стола, что-то еще… Ах, да.

— А где?… — Олег провел рукой по обоям в том месте, где раньше висела в рамке их с Маринкой фотография, сделанная прошлым летом на берегу московского пруда.

— Фотографии в спальне, в верхнем ящике стола, — объяснил Столяров. — Все остальное барахло я отнес в кладовку. Разберешь потом, если будет желание. А пока вот держи, только аккуратно.

Он сунул в руки Гарину завернутую в кухонное полотенце литровую алюминиевую кружку, почти доверху наполненную густой черной жидкостью.

— Три глотка, — строго сказал Михаил.

Олег осторожно, двумя руками поднес к лицу горячую даже сквозь полотенце кружку и, не касаясь металла губами, сделал глоток. В следующее мгновение он скривился и, стукнув кружкой по столу, шагнул к мойке.

— А ну стой! — схватил его за плечо Столяров. — Не выплевывать! Глотать! Вот молодец!

— Это… что за хрень? — отдуваясь, спросил Гарин.