Верховная ведьма - Елена Сарафанова Страница 4

Дядька был невысокого роста, но крепкий, как старый дуб. Карие глаза, кустистые брови и чуть крючковатый нос, как у всех аруанцев, а ещё у него были небольшие усы, переходящие в короткую бороду. «Ему лет 50, - решила девушка, — хотя волосы уже седые». Михей помалкивал, чуть скрипя зубами, когда боль от раны давала о себе знать, но, когда Рада предложила задержаться на поляне ещё на день, не согласился.

— Лучше уйти отсюда подальше, — заверил он девушку. — Рано или поздно кто-то здесь да появится.

— Нет, никого не будет, — ответила та, — но я тоже за уход. В дне пути отсюда есть укромное место, там вполне можно задержаться хоть на неделю.

— Я готов идти, только перед выходом дай мне ещё обезболивающего, — попросил Михей.

— Конечно, — кивнула Рада. — Первый день после операции самый тяжёлый, дальше будет легче.

— Знаю, я не раз был ранен, когда служил.

— Вроде Аруана до сих пор ни с кем не воевала, — удивилась девушка.

— А гарнизонная жизнь на что? То на тренировках кто-то не рассчитает силу, то в пьяной трактирной драке можно под нож попасть, а ещё ведь есть выезды на манёвры, лесные облавы, да и дуэли никто не отменял, так что да, опыт имеется.

— Ну-ну, — фыркнула Рада. — Очень познавательный опыт.

Они быстро позавтракали и начали собираться в дорогу, а при выходе с поляны Михей наклонился над землёй и удивлённо спросил:

— Это что? Словно линия по земле тянется.

— Я для охраны обнесла поляну заговоренной солью, — ответила Рада. — Из запасов свекрови. А так как магом она была очень сильным, то у этой соли двойное воздействие — кроме защиты от чужаков и зверья, соль создаёт над собой воздушный купол, поэтому наш костёр ночью нагрел воздух, и мы не мёрзли.

— Ничего себе, — уважительно крякнул дядька. — А я ничего не заметил, думал, у меня температура от раны поднялась.

— И это тоже, — Рада подхватила мешки и подала Михею крепкую палку, на которую он должен был опираться для опоры при ходьбе. — Выдвигаемся.

«Идёт впереди и не боится, — размышлял Михей, медленно шагая по лесу вслед за девушкой. — Хотя, чего ей меня опасаться? Я же вернуться к своим не могу, да и не хочу категорически, оружия при мне нет, так как мой меч она забрала, чтобы я не тащил лишний груз, и, получается, Раде я теперь вечный должник: спасла, залатала, лечит, кормит, ведёт в надёжное убежище. А ведь я ей совершенно не нужен, но тащит за собой».

— Зачем я тебе? — откровенно спросил девушку на привале Михей. — Враг-завоеватель, старый пень, что с меня возьмёшь?

— Просто пожалела, — коротко ответила Рада, сдвинув на плечи платок, чтобы поправить волосы. — Так что постарайся не усложнять мне жизнь и не дай сойти с ума.

— Не понял, ты о чём?

— Так, мысли вслух. И предупреждаю — когда придём в схрон и я тебя устрою, мне нужно будет какое-то время побыть одной. Не вмешивайся, ясно?

— Нет, но я постараюсь не путаться под ногами, — поджал губы Михей.

— Ты потом поймёшь, — Рада встала и подхватила мешки. — Пошли, тут уже недалеко.

Лиственный лес понемногу редел, отдавая первенство высоченным соснам. Суматошные краски осени исчезли и глаза путников вновь стали привыкать к зелени хвойных, лишь изредка расцвеченных желтизной и багрянцем одиноких кустов. Вскоре начали появляться первые холмы — предгорье Лесного кряжа — среди которых и пряталось тайное убежище герцогов Греновис. Они выстроили схрон в месте, где всегда можно было подстрелить крупную дичь — рядом как раз шла звериная тропа на водопой к ручью. Вначале схрон представлял собой хижину на ветвях старого клёна, незнамо как оказавшегося среди хвойных, и куда охотники забирались по верёвочной лестнице. Но однажды дерево разломало во время бури и герцог Керин предложил устроить убежище иначе. Вокруг высоченной сосны был выстроен дом, к нему из ручья подведена вода и устроены все удобства, а затем маги подвинули впритык к дому ближайший холм, засыпав землёй стены и крышу постройки. Через год место схрона казалось совершенно незаметным постороннему глазу и только хозяева знали все тайны своего убежища.

— Вот и пришли, — облегчённо вздохнула Рада, кивая на сосну, вырастающую из холма, покрытого буроватым кустарником.

— Куда? — недоумённо покрутил головой Михей.

— Иди за мной, — девушка шагнула к склону, что-то нашаривая рукой в траве, а затем открыла невидимую ранее дверь. — Добро пожаловать. Я потом расскажу, как здесь всё устроено, а пока проходи, будем обживаться.

— Я думал, схрон — это вроде большой норы или пещеры в земле, — пробормотал дядька, растерянно рассматривая уютную гостиную, одна стена которой была занята большим разделочным столом и кухонной утварью, а в буфете у стены белела хорошая посуда и стекло бокалов. — Но здесь, как в богатом доме.

— Мои родные любили удобства, — рассеянно ответила Рада и кивнула на двери в углу. — Там будет твоя комната. Свет магический, зажигается хлопком в ладоши, так же выключается. Рядом — ванная комната. Приводи себя в порядок, а потом я осмотрю твою рану.

— А вода?

— Как обычно — открываешь задвижку, набираешь сколько нужно, а потом поворачиваешь стрелку на стене, — прошедшая за Михеем в ванную, Рада показала на указатель температуры. — Жёлтый цвет — тёплая вода, красный — горячая. Но горячей советую не пользоваться, а то амулет нагрева быстро разрядится.

— Я понял, — хмыкнул дядька. — Как хитро всё устроено.

— Наша семья — все сильные маги. — Рада вздохнула и добавила. — Были.

— Прости.

— Михей, всё потом. Я хочу поскорее решить бытовые вопросы и заняться своими делами.

— Я могу помочь? — виновато спросил дядька.

— Себе вначале помоги. — Уходя из ванной, Рада добавила. — Ты не можешь нести ответственность за действия своего короля, поэтому прекращай каяться, выздоравливай и будь полезным.

— Хорошо. Спасибо.

— Кстати, в шкафу твоей комнаты висит одежда, бери всё, что посчитаешь нужным, — и Рада ушла, плотно закрыв за собой двери.

Перевязку устроили после ужина, девушка на скорую руку сварила кашу, полив её сверху жареным луком.

— Вот, — она подала дядьке напоследок большую кружку с взваром. — Это пить в обязательном порядке. Половину перед сном, остальное ночью при болях. Если станет совсем невмоготу — позовёшь меня, я двери оставлю открытыми.

И среди ночи Михей услышал то, о чём предупреждала девушка — тихий плач, переходящий в вой, от которого хотелось сбежать куда подальше. «Вот о чём она предупреждала, — понял мужик, — чтобы я не вмешивался. Рада оплакивает родных. И раз говорила о погибшей свекрови, значит, у девушки был муж и он тоже погиб. Будь проклят Ларас и его изгои». Михей выпил взвар и снова провалился в сон, понимая, что пока он ничем помочь Раде не сможет — горе лечит только время.