Князь лжи - Андрей Смирнов Страница 39

– По пути ты никуда не сворачивал? – как бы невзначай обронил Эдрик.

Аайглато несколько секунд молчал, а затем произнес:

– Ты зря подозреваешь меня, человек.

– Насколько мне известно, демоны – особенно такие умные, как ты – не считают ложь чем-то предосудительным.

– Поверь мне, люди еще более лживы, чем мы.

– Может быть. Но забавно наблюдать, как ты играешь словами. Не отвечаешь на вопрос прямо, а вместо этого уводишь разговор в сторону, силясь создать о своих действиях то впечатление, которое считаешь подходящим.

– По пути я никуда не сворачивал и никому послания не отдавал. Не совершал подмен и не пытался вызнать, о чем пишет Нарвериш. Я мог бы перечислить еще десятки «не», но может быть, тебя удовлетворит и сказанное? Я бы не стал лгать Фрембергу хотя бы из-за того, что знаю, кто он такой.

– И кто же? – Насмешливо полюбопытствовал Эдрик.

– Бессмертный. Великий чародей. Полубог. Не все обитатели Нижних Миров злы и коварны. Некогда он оказал нашему народу великую помощь. За это мы служим ему – без принуждения, сменяя друг друга каждые десять лет. Был долгий перерыв, но пять лет назад он призвал нового тайвэ – меня – к себе на службу. Он наделил меня талантами и способностями, которые я никогда бы не приобрел сам. До сих пор я получал от него лишь благо, и я знаю, что он – добрый господин. Я не раб ему, хотя обычно колдуны и предпочитают, для надежности, накладывать на вызванных магические узы. Но хотя он – добрый господин, я хорошо могу представить то, что ждет меня в случае предательства. Что я получу, предав? Мучительную смерть. Что я имею, оставаясь верен? Свободу и силу. Поэтому…

– Ну-ну-ну!.. Хватит, – Эдрик устало махнул рукой. – Право, не стоит так распинаться. Проверить лжешь ты или нет, в данный момент все равно невозможно. Поэтому продолжай, мне очень любопытно. Что, говоришь, случилось у вас дальше?

Некоторое время демон молчал.

– Теперь я понимаю, что имел в виду мой господин, характеризуя тебя как человека, способного взбесить и святого, – наконец произнес он.

– Вот как? Я польщен. А что он еще обо мне говорил?

– Что ты, вероятнее всего, и не человек вовсе, хотя очень ловко себя за него выдаешь.

Эдрик рассмеялся.

– Боюсь, твой господин тяжело болен. Параноидальный страх, маниакальная подозрительность – самые частые спутники магов… особенно таких великих.

– Мне кажется, – заметил Аайглато. – Наш разговор перестал быть содержательным.

– Верно. Вернемся к твоей истории. Ты видел, как Нарвериш пишет письмо?

– Нет. Я находился в другой части комнаты. Нарвериш стоял ко мне спиной. Я видел, как он окунает перо в чернила. Но не видел, как пишет. Он сделал все очень быстро. Я полагал, потому, что само послание – короткое. Может быть, одна строчка или две. Но я бы отнес и пустой лист. Может быть, это какой-то особый сигнал, о котором мне не положено знать?

– Так тебе было известно, что там пустышка? Или нет?

– Нет. Я не знал.

– А Нарвериш… каким он тебе показался? Может быть, он был взволнован? Нервничал? Вел себя необычно?

Тайвэ надолго замолчал, а когда заговорил вновь, интонации его голоса – впервые за время беседы – изменились. Появилась неуверенность…

– Да, он… не был обычным. От него шел… странный запах.

– Запах? Давай-ка поподробнее.

– Я… – Тайвэ запнулся. – Я не знаю, как передать свои ощущения на вашем языке.

– Насколько я понял, «запахом» вы называете выделения, остающиеся в эфире после того как энергия, воспринятая душой, исходит «на выдохе» обратно в окружающее пространство.

– Да. Это можно сравнить с дыханием. Каждая сущность оставляет свой особый запах, след своего дыхания.

– И запах Ёнко изменился? Что это значит?

– Запах души постоянно меняется. Любое чувство насыщает выделяемую энергию своим ароматом.

– И какие эмоции испытывал Ёнко?

– Странные. Комбинации запахов. Радость и страх – сразу. Удовольствие и боль – сразу…

– Удовольствие от боли? Он что, был извращенцем?

– До того утра я этого за ним не замечал.

– Хм… Я слышал, что запахи людей и демонов кардинально различаются. Это так?

– Да, это так. Каждый род живых существ по-своему перерабатывает энергию. Потому имеет свой, особый вид запаха.

– В то утро… или еще ночью… ты не заходил к Маскрибу?

– Нет.

– Странно. Городской маг, конечно, не такой хороший нюхач, как ты, но даже он – с помощью своих амулетов – смог установить, что в гостинице побывал демон.

– Не в гостинице, – поправил Эдрика тайвэ. – В комнате Маскриба.

– Откуда ты знаешь?

– Я осматривал это место уже после того, как пропал Нарвериш.

– И?

– Что – «и»?

– Ты узнал его? Демона, который тут был?

– Нет. Надеюсь, ты не считаешь, что все демоны знакомы друг с другом?

– Но хоть что-то ты можешь о нем сказать? Ты ведь ощутил его запах?

Аайглато задумался.

– Очень слабый, – произнес тайвэ. – И след от него слабый. Не думаю, что такой мог представлять опасность. Силы в нем почти что и не было.

– Ты судишь об этом только по слабости следа?

Капюшон согласно качнулся.

– Значит, в принципе, можно допустить, что это был очень могущественный демон – настолько могущественный, что сумел замаскировать свой след?

– Не думаю, что это возможно, – усомнился тайвэ. – Чем больше могущества – тем больше потоков задействовано. Нельзя… по крайней мере – я не представляю, как можно очистить потоки от своего следа. Всякое действие лишь усилит твой запах. Можно только не проявлять себя, ничего не делать. Но тогда ты не сможешь и скрыть того, кто ты.

– Что-то больно мудрено, – усмехнулся Эдрик. – Наверняка есть какой-нибудь способ. Ладно… Ты не можешь определить… смерть Маскриба была вызвана тем «слабеньким демоном» или нет?

– Нет. Собери он столько энергии, чтобы превратить человека в кровавую пыль, его след был бы гораздо сильнее. Несравнимо сильнее.

– Ну хорошо… А когда Нарвериш вернулся и дал тебе пустышку вместо письма – от него этим демоном не пахло?

– Нет, – уверенно сказал Аайглато. – Фремберг тоже подозревал одержимость. Но я этого не заметил. Его сущность по-прежнему принимала и отдавала энергию так, как свойственно людям. Замены не произошло.

– Ты в этом уверен?

– Да. Он пребывал в странном состоянии. Но он оставался человеком… по крайней мере, на тот момент.