Пещерное ретро  - Елена Кароль Страница 39

Тихо рассмеявшись, Замалия встала и, шагнув ко мне, крепко, но аккуратно обняла.

Слааф отправился ее провожать, оставив нас с мамой одних, но вернулся буквально спустя пару минут. Мамуля же, видимо, решив тоже не мешать «молодоженам», также поднялась.

— Катюша, думаю, все уже сказано, да и знакомство состоялось такое, что стоит слегка прерваться на осознание. — Наши кривые ухмылки были абсолютно одинаковыми. — Давай, солнышко, созвонимся.

Еще через пару минут мы остались одни, даже Ваарр куда-то под шумок испарился. Не став подходить сразу, Слааф замер в арке и, опершись плечом о стену, сложил руки на груди, прожигая меня одновременно и недовольным, и задумчивым взглядом.

Я не выдержала первой:

— Что?

— Нет, ничего.

— А что тогда так смотришь?

— Так… просто так. — Вздохнув, он подошел ко мне и обессиленно рухнул рядышком, умудрившись сделать это так удачно, что его голова оказалась у меня на коленях. — Кать, не злись. Ну не виноват я. Оно само. Веришь?

Скептично осмотрев его раскаивающееся лицо, поджала губы. Лицедей… иначе даже и не скажешь.

— Хочешь луну с неба?

Вопрос был задан с такой надеждой, что я не удержалась — улыбнулась. И отрицательно мотнула головой.

— А звезды? Я могу.

— И что я буду с ними делать?

Мысленно покачав головой, поняла, что он тот еще манипулятор — его позиция была невероятно выгодной, а мне даже руки толком некуда было деть — либо поднять, что глупо и неудобно, либо на него сложить.

Естественно, я выбрала второе, так как в таком положении ругать провинившегося «варвара» было бы кощунством Правая рука легла ему на макушку, а левая — на грудь, отчего он моментально довольно прищурился, как кот, объевшийся халявных сливок.

— А что обычно делают со звездами? Можно потолок украсить, можно в украшения вставить. Батя сейчас уже редко практикует, но уверен, не откажет сделать любимой невестке отменный гарнитур.

— Хорошо, я подумаю, — серьезно кивнув, немного помолчала, а затем тихо уточнила: — Вы о чем с мамой ругались? Только честно. Ни слова не поняла. Кстати, какой это язык?

— Орочий. Если вкратце, то в основном это был нелитературный и непереводимый. Дед у меня в этом спец, а мама вся в него. — Криво усмехнувшись, Слааф умудрился пожать плечами. — А если с подробностями, то она очень злилась на то, что я поступил так же, как в свое время поступил отец.

— О? — Признание удивило, и я с интересом потребовала: — А поподробнее?

— Они познакомились, когда отцу было тридцать, но поженились буквально за две недели до критичного срока — мама даже не подозревала о его чувствах, считая его очень хорошим другом, а отец был очень стеснительным. А еще она до последнего не знала о проклятии. Все самое главное произошло, когда они путешествовали в горах, куда отец пригласил ее на свидание и гроза застала их в одном из труднопроходимых ущелий. Гномы в ущельях спецы… Во-о-от. — В его глазах отразилась пелена воспоминаний, и он проказливо улыбнулся. — А еще мама очень боится грозы, и я уверен, на тот момент батя это уже знал. В общем, в той пещере они провели трое суток. На четвертые их обнаружил дед, ну и, сама понимаешь, понял все с полувзгляда, кто и чем все это время занимался, и провел ритуал бракосочетания там же. Как потом подсчитали, мама была уже беременна мной, так что дед был прав на все сто.

Да-а-а… сурово.

— И сильно она злилась?

— Очень! Батя вплоть до моего рождения у нее прощения просил.

Не став скрывать семейные тайны и тем самым выдав мне очередную порцию информации для размышления, муженек довольно потянулся.

— Катюша, поверь, все хорошо. Просто поверь. Скажи, чего ты боишься, раз так злишься? Злость же обычно появляется от страха и неизвестности, верно?

— Не всегда, — укоризненно поджав губы, я покачала головой. — Иногда злит отсутствие выбора и то, что решение принимают за тебя. Я даже скрывать не буду — через месяц-другой твоей настойчивости, которая буквально сметает все на своем пути, я бы наверняка ответила согласием. Сама!

Не удержалась и рыкнула. А этот неандерталец только расхохотался. У-у-у, гад лысый! Даже за волосы не схватишь, чтобы оттаскать от души!

— Не злись, — накрыв мою левую руку своей, он лукаво улыбнулся. — Обещаю, я буду стараться так, что ты скажешь мне «да». Сама. Договорились?

Это он меня спрашивает?

Иронично хмыкнув, я кивнула. Что ж, мне будет интересно на это посмотреть.

— Вот и славно. Решено. Ты сегодня еще будешь работать или ну его?

— Буду, — заверила я, и он печально вздохнул. — И не вздыхай. Кто клуб хочет?

— Я.

— Значит, вставай и неси меня работать, — развеселившись от того, как это прозвучало, похлопала его по груди, и муженек не стал тянуть — подскочил, услужливо поклонился, затем подхватил меня на руки и со смехом (я вообще хихикала как дурочка) отправился в кабинет.

Там меня усадили в кресло, уточнили, не надо ли чего, огорчились, когда узнали, что ничего не надо, и наконец удалились.

Уф! Слава всем высшим и остальным силам! Я одна! Первые минут десять я, наверное, вообще ни о чем не думала, пытаясь прийти в себя и просто осознать, что одно из самых знаменательных знакомств позади. Остались еще свекор и сестренка, но, думаю, с ними будет проще. По крайней мере, надеюсь на это.

Вздохнув пару раз, обозрела фронт предстоящих работ, сосредоточилась, вспоминая, на чем остановилась, и приступила к делу. Отписалась Кристе, что пока проды не предвидится, потому что с неба упал один из тех заказов, которые зовутся знаменательными, и, пока я его не отработаю, никаких «налево».

«Жаль. Ну да ладно, удачи. Если будет что — пиши, с удовольствием почитаю».

«Обязательно».

Успокоив свою совесть, я уже без сомнений занялась рисунками в стиле пещерного ретро. Вообще стиль мне и самой очень импонировал, так что отдавалась я делу с душой, не замечая, что за окном темнеет все стремительнее. Света от ноутбука и от настольной лампы было предостаточно, так что меня крайне возмутило, когда надо мной навис кто-то большой и раздраженно пыхтящий.

Подняла лицо, проморгалась, нахмурилась.

— Что?

— Час ночи.

— Правда, что ли?

Вместо ответа Слааф недовольно поджал губы, а мой желудок согласно проурчал.

— Давай ужинать и спать.

— Вредно спать сразу после еды.

— Вредно есть так редко. — Заявление, как и последовавшие за ним действия были категоричны и не оставили мне выбора — он отодвинул кресло от стола с намерением взять меня на руки.

Я лишь успела пробурчать, что необходимо сохранить данные на ноуте, и мне дали аж пять секунд, чтобы это сделать. После этого приватизировали мое тело и отправились на кухню. Невероятно вкусные горячие бутерброды с ветчиной, сыром и помидорами составили компанию сладкому чаю. Я даже решила не злиться на его тиранию, а милостиво позволила сделать мне еще один бутерброд.