Охота на Велеса - Алекс Хелльвальд Страница 39

В сознании созрела твердая уверенность: я все сделала правильно. Остап с отцом от меня далеко — значит я их вывела из-под удара. А глубоко в моей душе занозой застряла тоска.

Осенька.

Как же хотелось его снова увидеть, прильнуть к горячей груди, вдохнуть его такой родной запах. Для меня он всегда пах тайгой.

Кстати, о запахах: мне несли заказ. Снова обострилось обоняние. Неужели сейчас накатит новый приступ ясновидения?

Я почувствовала древесно-пряно-амбровый аромат с нотками мандарина и кориандра. Да, обычную мужскую туалетную воду — не суть. Основой являлся запах человека, носившего на себе такой аромат.

Голова закружилась, шум вокруг стал нестерпимым, накатила тошнота, и я оказалась на улице у входа в стекольно-бетонный корпус аэропорта. Смотрела в спину мужчине, который удалялся от меня. Именно он пользовался пряно-древесным парфюмом, был худощав и носил очки. Про этого мужчину вспомнил Егорыч, когда я описала его во время видений в санатории.

Как же его звали? Фамилия мне показалась очень знакомой, хотя точно нигде и никогда ее не слышала. Очень красивая такая фамилия, звучная…

Попутный… Прудный… Запрудный. Точно — Запрудный. Николай Запрудный, один из коллектива лаборатории.

Похоже, он тоже собирался лететь на самолете. Мне хорошо было видно, как он входил в стеклянные двери аэропорта, держа в одной руке билет, а в другой — сумку. Видимо, ненадолго он прилетал во Владивосток — поклажа не объемная. Сегодня на нем была рубашка светлого тона, на нее надет джемпер, брюки светло-серого цвета.

Виденье растаяло очень стремительно, будто оборвалось, и в тот самый момент, когда мужчина углубился в зал ожидания.

— Вам принести воды?

Вскинув голову, я натолкнулась на участливый взгляд официанта.

— Ваш заказ сейчас принесут, — расплылся в улыбке молодой человек.

В его глазах вспыхнул интерес ко мне, парень сильнее склонился и добавил:

— Вы улетаете? Надолго?

— Как получится.

— Очень жаль. Нам категорически не хватает красивых девушек. Оставайтесь.

Приторная улыбка и внимательный взгляд, привели меня в чувство. Мне захотелось сказать этому юноше "пару ласковых", но передумала. Вместо них я проронила:

— Вам не хватает красивых девушек потому, что вы морите их голодом.

— Конечно-конечно, — спохватился официант, — я сейчас узнаю судьбу вашего заказа.

— Будьте так любезны.

Вскоре я уже уплетала пасту за обе щеки, запивая ее кофе под проникновенные взгляды официанта. Жизнь налаживалась, хоть и тоска налипала на мысли, точно снег на провода, утяжеляя восприятие от дороги домой.

— Алина, я рад видеть вас.

Я закашлялась оттого, что пища пошла не в то горло. Это же надо так людей пугать.

Обернувшись, чтобы отвесить добрую порцию нелестных эпитетов, замерла на полуслове. Передо мной стоял Николай Запрудный. Странным показалось то, что я не почувствовала аромата той самой туалетной воды с мандариновыми нотками. Даже вдохнула глубже — ничего. То я реагировала на любые, даже самые едва уловимые запахи, расщепляла едва ли не на составляющие, а тут пропустила. Прибор "ясновидения" сломался или тормозил?

Сделав над собой усилие, спросила:

— Мы знакомы?

— Я вас знаю, — улыбнулся Запрудный. — Алина Смородинова. А я Николай Львович Запрудный. Разрешите присесть?

"Валяйте", — хотелось сказать мне, но вместо слов просто указала на стул напротив. Узрев ухмылку на лице мужчины, поняла, что выдала себя с головой. По всем правилам пикапа я должна была его отшить.

Промах, Лина, промах.

— Алина, — пристраивая сумку на соседнем стуле, произнес Запрудный, — я уверен, что мое присутствие вам будет только на пользу. Мы с вами не знакомы, но я знаю ваших родителей. Мы вместе работали над одним проектом. Потом судьба ваших родителей изменилась, моя тоже.

Спагетти некрасиво свесились у меня изо рта, и пришлось их втягивать со свистом, помогая себе ложкой. Я так хотела есть, что не до красивого поведения за столом. Запрудный сделал вид, что не заметил моего поведения и бросил подошедшему официанту, что ничего заказывать не станет.

Хозяин-барин. А паста очень даже вкусная, впрочем, как и кофе.

— С чего вы взяли, что я вас знаю? Навешать лапшу о знакомстве с моими родителями очень просто в нынешней ситуации. Может, вы мошенник, увидевший репортаж о зверском убийстве, и узнали меня по фотографии.

— Я отдаю себе отчет в том, что говорю. Мало того, я накануне приходил к Семену Георгиевичу, но вас не застал. Я знаю о вас очень многое, как и то, что в последнее время вы чувствуете, что с вами что-то не то происходит. Точнее — вокруг вас. Мало того, я предполагаю, что в ближайшее время ваша жизнь сильно изменится, задатки появились уже сейчас.

— Ага. Вы на кофейной гуще гадать умеете? И?.. Как моя жизнь изменится? Хотя да, вы правы. Прилечу домой, пойду в полицию. Там переговорю со следователем, занимающимся делом об убийстве. Согласна, что грядущее мало похоже на рядовые будни студентки.

— Не понял… Ах да, конечно… Тот репортаж… Сожалею.

"Сожалею". Он и правда это сказал? Или оговорился и намеревался произнести: "Соболезную"?

— Алина, — обратился после некоторой заминки Запрудный, — когда с вашим отцом и Светланой мы работали в специализированной лаборатории, мы там не в бирюльки играли. Проект по разработке отдельных субстанций сдвинулся с места. Открывалась ярчайшая перспектива продолжить работу и создать нечто невообразимое, совершить прорыв в науке.

— Зачем вы мне об этом говорите? Что от меня-то нужно? И на ваши достижения прошлого мне, откровенно говоря, наплевать.

— Ваша мама была прекрасным вирусологом, — словно не слыша моих возражений, Запрудный поспешно продолжил. — Ей цены не было. После той трагедии, что произошла с ней… С Борисом и Светланой, они продолжили работу. Подвиг. Наука — вечный подвиг.

Что за чепуха, а? Какая трагедия? Или это он так вызывал меня на контакт? Так пусть бы не старался. Все равно не понимала, зачем он заговорил со мной.

— Я повторю вопрос: что вам от меня нужно? О трагедиях прошлого мне могли рассказать родители. Если этого не сделали — значит, не сделали. Вы-то куда лезете?

— Алина, — сдернув очки с мясистого носа, Запрудный потер переносицу и потом посмотрел на меня, — такие открытия не могут кануть в пустоту. Всегда остаются следы. Они неминуемо приведут к вам. Вы в опасности. Я не преувеличиваю. Выслушайте меня, пожалуйста, спокойно. Пусть мои слова покажутся полным бредом, но ваша жизнь и судьба науки зависит от того, что с вами произойдет дальше. Борис… Он очень сложный человек. Целеустремленный, яростный, увлеченный. Потрясающе талантливый. Перед закрытием лаборатории проект, который я упомянул, вдруг пошел семимильными шагами. Все были воодушевлены, работали, точно сумасшедшие. Но потом вдруг неожиданная отставка Бориса поставила нас в тупик. Мы все не могли взять в толк, в чем дело…