400 страниц моих надежд - Марина Андреева Страница 39

Я словно в тумане поднялась в свои апартаменты, достала кошель, отсчитала Ворону необходимую сумму денег.

— Поверь, малышка, если бы это было в моих силах, я с удовольствием провел бы еще одну ночь в твоей постели, — ласково поглаживая меня по щеке, сказал леросс, по-прежнему остающийся в облике моего мужа, и звучало это, мягко говоря, двусмысленно. — Береги себя, малышка. И не волнуйся. Я присмотрю за твоим красавчиком.

— Себя береги, — шепнула я и, поддавшись порыву, поцеловала его в щеку, хотя так хотелось ощутить прикосновение этих губ…

«Не дразни, я не железный», — отворачиваясь к дверям, мысленно произнес леросс.

Он ушел, а я упала на кровать, закрыла глаза и… Не знаю, как описать это состояние. Одновременно ощущалось неимоверное опустошение, ничего не хотелось, даже шевелиться ни сил, ни желания не было. А откуда-то с периферии сознания рвались сотни мыслей, требуя к себе внимания, но ни на одной я не в состоянии была сосредоточиться. И да, было безумно тоскливо, однако вычленить причину охватившей меня в этот момент печали тоже не удавалось. То ли всему виной мое волнение за оставшихся в «Драконьем Гнезде», то ли дело в сводящем с ума сновидении, то ли в полученных новостях, то ли в уходе леросса?..

Сколько я так провалялась? Не знаю. Кажется, приходила служанка, но увидев, что я лежу на постели с закрытыми глазами, видимо решила, что сплю, и ушла. И уже вечером, когда за окнами начали сгущаться сумерки, она заглянула еще раз.

— Литэ, вам нездоровится? — взволнованно спросила она.

— Нет-нет, все хорошо, — нехотя вставая с постели, отозвалась я.

— Вы пропустили обед. Распорядиться, чтобы накрыли на стол?

— Да, пожалуй, это было бы неплохо, — как-то механически сказала я.

— Может, все же целителя вызвать?

— Не надо, — ответила, мысленно вздыхая. Никакой целитель не поможет, когда внутри полный раздрай.

Скорее всего, причина элементарна — усталость. Физическая и эмоциональная. Слишком насыщенными выдались последние дни и тут и на Земле, а как итог, у меня просто-напросто иссяк запас сил, и в душе поселилась странная пустота. Нет-нет да мелькнет мысль: как там Поль? Но и она какая-то отстраненная, лишенная каких бы то ни было чувств, просто холодная констатация факта — он там, где опасно и может погибнуть. И в другое время я бы билась в истерике от одной этой мысли, а сейчас это всего лишь часть суровой действительности. Наверное, вот так себя ощущают лишенные чувств и эмоций лероссы: все понимаешь, но внутри холодно и пусто, ничто не задевает тайные струны в душе. И это состояние пугает.

Скорее бы уже проснуться, сил нет терпеть эту неизвестность. Там, на Земле, наверняка уже есть файл от имени Поля. Как он? Остается лишь надеяться, что ничего плохого за это время не случилось.

Сходила в туалетную комнату, приняла душ, более или менее привела себя в порядок. И задумалась: чем заниматься в этой золотой клетке? Служанка говорила, что тут имеется библиотека. Это, бесспорно, хорошо, вот только развлекаться легким чтивом сейчас совсем не хочется, научные труды штудировать тоже, вот если бы были книги по древней магии… Но вряд ли таковое окажется в общественной библиотеке, и наверняка здесь контроль жесткий ведется, как-то не хочется, чтобы стало известно, чем именно я интересуюсь.

Наконец-то вернулась служанка, известив, что стол накрыт. Измученный нерегулярным питанием желудок принял поздний обед на «ура», а потом… Потом всплыл все тот же вопрос: чем заняться?

Какое-то время я бесцельно слонялась по внутреннему парку. Но ничто не доставляло мне удовольствия — ни аромат цветов, ни щебет птиц, ни теплый воздух. Несколько раз я устраивалась на скамеечках, собираясь просто проанализировать полученные данные, но… Да, за последнее время я немало узнала о собственноручно созданном мире, однако нужные мне сведения были весьма поверхностны.

Император оказался не виртонгом, как все считают, а лероссом. Можно было бы как-нибудь пустить об этом пулю в народ, чтобы правду узнали все, и главное, сами виртонги. Но как это сделать? На Земле имеется довольно демократичный способ распространения информации через сеть Интернет, здесь такого, увы, нет. Остаются газеты. Вот только вряд ли материал подобного содержания пропустят. К тому же все слишком бездоказательно.

Можно во всеуслышание заявить, что кучка лероссов-протестантов убивает одаренных, имеющих право на императорский престол, и занимает их место, существуя под личиной убиенного. Но кто прислушается? Как это доказать? Ведь леросс ни за что не проявит истинную сущность, пока сам того не пожелает. К тому же сколько вокруг таких подставных «виртонгов»? Не удивлюсь, если «протестанты», совершенно непреднамеренно, уже свершили месть за некогда учиненный геноцид над драконами. И в таком случае разоблачение может послужить спусковым механизмом для завершения этого процесса — «протестанты» уничтожат всех оставшихся виртонгов, оставив о них в истории лишь воспоминание.

Но и это не все. Имеется еще пара минусов, заключающихся в попытке обнародования этой информации. С лероссами и так не считаются, их боятся, ненавидят, и, собственно, есть за что. Но многие из них действительно могут стать достойными представителями своей расы, однако, пройди слух о подмене императора и одаренных детей, и начнется резня. Будут вырезать как виновных, так и невинных. Не только демонов, а якобы всех, кто по каким-либо причинам мог ими оказаться. Те же очередные магически одаренные первенцы обязательно пойдут под нож, и не важно, что они на самом деле обычные виртонги. Что уж говорить о просто неугодных.

Ведь так было во все времена. Инквизиторы жгли ведьм и ведьмаков, а заодно и всех, кто так или иначе оказался оклеветан или неугоден власти. Тут даже существенной провинности не нужно. Посмотрел чей-то муженек на молодуху-соседку — все, ведьма. Приворожила. На костер! Или баба не дала старосте или кузнецу, исхитрившись надругательства избежать. Тоже ведьма! Так дело обстояло и с еретиками. Позднее царские дознаватели так же наскоро судили именем монарха. Потом сталинские следователи собирали сведения о неугодных государству гражданах, в их списки попадали и виновные, и те, на кого просто наговорили. Не важно, из зависти ли, со злобы, обиды или по недопониманию, суть оставалась одна: чье-то слово или росчерк пера, и приговор был един — смертная казнь. И если пытаться сыграть на гордости жаждущих единоличной власти виртонгов, повторится то же самое.