Караваль - Стафани Гарбер Страница 39

Скарлетт посмотрела на Айко:

– Вы за мной наблюдали и знаете, что мне ничего больше не нужно – только найти Донателлу!

– Это действительно важно для вас, но желаний может быть много. Ничего страшного, если есть что-то еще, чего вы хотите чуточку сильнее.

– Нет! – У Скарлетт побелели костяшки пальцев. С ней определенно кто-то забавлялся, как с игрушкой. – Да я умереть готова за сестру!

Цепи загремели, и чаши весов снова встали вровень друг с другом. Последние слова были правдивы, но в счет оплаты, к сожалению, не шли. Скарлетт отдернула руки, пока у нее не отняли очередную тайну.

– Стало быть, вы расплачиваетесь временем, – заключила продавщица.

Скарлетт почувствовала себя обманутой. Вот чего от нее добивались! При мысли о том, чтобы отдать два дня жизни, она ощутила ту неописуемую тревогу, которая всегда мучила ее при заключении сделок с отцом. Ей захотелось пойти на попятный, но, отступив, она расписывалась в том, что спасение сестры в самом деле не являлось ее сильнейшим желанием. Кроме того, она упускала возможность прочитать книгу Айко.

– Каким образом вы заберете у меня два дня?

Продавщица вынула из подушечки для булавок миниатюрный меч:

– Проколите этим безымянный палец и выдавите три капли крови на весы. – Она указала на сморщенное сердце. – Иногда проще, если вас ранит кто-то другой. Я могу сделать это для вас.

Другие люди и без того ранили Скарлетт слишком часто.

– Спасибо. Я сама. – Она укололась крошечным мечом. Кап. Кап. Кап. Каждую каплю Скарлетт остро ощутила, причем не только подушечкой пальца. Кто-то словно сжимал ее сердце в руке, вонзая в него ногти. – Больно. Так и должно быть?

– Легкое головокружение в порядке вещей. Вы ведь не думали, что лишитесь двух дней жизни, ничего при этом не почувствовав? – ответила продавщица и рассмеялась собственной шутке. – Одно платье вы можете забрать уже сейчас, а другое вам доставят лишь по совершении полной оплаты, то есть через два дня. Потом…

– Постойте, – прервала ее Скарлетт. – Я должна отдать вам свои два дня уже сейчас?

– Видите ли, через неделю, когда игра закончится, они будут мне не нужны. Но не волнуйтесь: я возьму с вас плату не раньше восхода солнца. К тому времени вы успеете подыскать для себя безопасное место.

«Безопасное место?!»

– Полагаю, произошла ошибка, – проговорила Скарлетт, вцепившись в край прилавка. Ей это только показалось или сердце на весах и в самом деле стало биться? – Я думала, что отдаю два последних дня своей жизни.

– Откуда мне знать, когда ваша жизнь закончится? – усмехнулась продавщица, и от этого резкого звука земля ушла у Скарлетт из-под ног. – Не бойтесь: если с вашим телом ничего не произойдет, вы благополучно оживете восемнадцатого числа, на рассвете.

Всего за два дня до свадьбы! Скарлетт с трудом подавила приступ отчаяния, окрасившего все вокруг зеленью болиголова – страшным цветом отравы. Уронив из раны каких-то три капли, она чувствовала себя так, словно потеряла целое море крови.

– Я не могу умереть на эти два дня! Через два дня я должна уехать!

Проснувшись восемнадцатого числа, Скарлетт уже не поспевала освободить Донателлу и вернуться домой к свадьбе. К тому же, пока она будет спать, ее сестру может отыскать кто-то другой. Например, Данте. А вдруг игра закончится раньше срока и Телла найдет свою Скарлетт мертвой?

Поле зрение стало сужаться, затягиваясь черным по краям. Айко и продавщица обменялись заговорщицкими взглядами.

– Вы обманули меня… – пробормотала Скарлетт, все еще держась за край прилавка.

– Нет, я вас не обманывала, – возразила художница. – Я же не знала, что вы не сможете ответить на вопросы.

Скарлетт хотела крикнуть: «Но я на них ответила!» – однако сделка уже вступила в силу. Чувства притуплялись. Мир становился все тяжелее, а сама Скарлетт – все легче, тоньше и беззащитнее.

– Что случится, если кто-нибудь повредит мое тело?

Она пошатнулась. Айко подхватила ее под руку:

– Вам нужно вернуться в гостиницу.

Скарлетт попыталась оказать сопротивление. Ей нельзя было возвращаться в «Стеклянную змею»! Согласно их уговору, сегодня в комнате должен был спать Хулиан. Но голова уже как будто превратилась в воздушный шар, готовый оторваться от земли.

Девушка за прилавком метнула в покупательницу колкий взгляд и обратилась к Айко:

– Вы должны увести ее отсюда. Если она умрет на улице, то очнется в могиле.

Скарлетт пронзил ужас, переливающийся, точно ртуть. Слух, как и зрение, уже отказывался ей служить, и все же она расслышала: продавщица произнесла последние слова так, будто желала, чтобы они сбылись. В горле забурлило жуткое зелье из кислоты, плесени и гари. Это был вкус смерти.

Держаться на ногах становилось все труднее. Нет, дойти до гостиницы Скарлетт не могла. Даже если ей удалось бы вернуться в свою комнату, то, ожив, она должна была выбирать: продолжить поиски сестры или спешить домой, на свадьбу. Следовало ожидать, что рано или поздно придется сделать этот выбор, но сейчас… Она не готова! И как поведет себя Хулиан, когда, вернувшись в «Стеклянную змею», найдет свою спутницу бездыханной?!

– Скарлетт! – Айко опять встряхнула ее и подтолкнула к двери. – Не умирайте, пока не окажетесь в безопасности. Вот, – она сунула ей в рот кусочек сахару, – это придаст вам сил. Идите и ни в коем случае не останавливайтесь.

По свинцовым ногам Скарлетт струился пот. Она уже не могла стоять – не то что идти. Сахар под языком растворился, превратившись в гниль.

– Вы меня не проводите?

– Нет, у меня еще есть дела. Но вы не беспокойтесь: свое слово я сдержу. Когда у человека забирают дни жизни, его тело умирает, но сознание продолжает жить в мире, похожем на сон. Если, конечно, телесная оболочка остается невредимой.

Скарлетт уже не в первый раз хотела спросить, что же происходит в противном случае. Но слова прозвучали так, будто она изжевала их, прежде чем выплюнуть.

– Главное, доберитесь до комнаты, – сказала Айко, и белки ее глаз (Скарлетт могла бы в этом поклясться) почернели. – Тогда все будет хорошо. В мире снов я отыщу вас и покажу вам книгу.

– Но, – Скарлетт пошатнулась, – обычно я забываю свои сны.

– Этот вы запомните. – Поддержав ее, Айко дала ей еще один сахарный кубик. – Но пообещайте никому не рассказывать того, что вам приснится. А теперь, – она в последний раз подтолкнула Скарлетт, сунув ей в руки купленное платье, – ступайте, пока не умерли.

20

Почти все, что происходило с ней по пути от модной лавки до гостиницы, Скарлетт забыла. Забыла, как руки и ноги стали легче птичьих перьев, а кости превратились в пыль. Как ее выталкивали из лодок, где она пыталась прилечь, как сверток с платьем упал на мостовую.