Хроника эрров. Книга 1 - Валентина Колесникова Страница 39

Ее казнили, повесили. Её и еще десять сообщников, чьи имена смогли узнать под пытками… среди них были и те, кто с улыбкой каждый день здоровался при встрече, как старые добрые друзья, что, так же, как и все остальные, растворились во времени и пространстве. Сколько их было на самом деле – неизвестно. В тот момент я отказался от таких сильных чувств. Я решил, что больше никогда не полюблю так снова. Единственное, что принесла эта женщина в мою жизнь – оказался Рэн. После покушения он стал вести себя совершенно иначе и, если мы и ссорились, то уже из-за привычки, нежели вражды. Понимая, что враги еще себя проявят, я перестал доверять кому-либо. Нет, до безумия не доходило, общение не прекращалось. Просто я всегда оставался на чеку. Это выматывало…

Через двадцать дней после покушения случилось то, что навсегда перевернуло наш мир в целом. Шкатулку смогли открыть. И оказалось, что мост означает необходимость разрушить все то, что было, разрушить мир, в котором мы живем. Тогда с неба упали грозы, молнии внедрялись в землю, ливни, волны, что сметали на своем пути все живое. Словно природа сошла с ума. Спаслись лишь те, кто близко был к воронке, что образовалась после того, как открыли шкатулку. Я не совсем понял, что тогда было. Вспышка яркого света…потом тишина. Только жуткий звон в ушах стоял еще несколько часов после этого. Стало трудно дышать, воздух изменился, помню жуткий холод и как нечто белое спускалось с неба на землю, словно укрывая всё ледяным покрывалом. Как потом оказалось – это был снег. Его мы видели впервые. Такие низкие температуры для нас, скажем мягко, в новинку, поэтому число выживших резко сократилось. Мы не сразу поняли, что находимся на новой земле, а когда вышли за пределы замковых ворот, так совсем обезумели. Брэндон тогда был похож на сумасшедшего: метался из стороны в сторону, хватаясь за голову. В принципе, именно так делали все ученые, что открыли шкатулку. Паника была безумная. А когда мы впервые увидели человека, закутанного в животные шкуры, да еще и в момент охоты, поняли, что придется нам не сладко. Мы понимали, что мы на этой земле – гости, что язык другой, что большинство знаний, с трудом накопленных предками, были навсегда утеряны, что за право существовать здесь и выжить придется бороться. Первыми на нас напали медведи. Тогда мы еще не знали, как вы их называете. Из-за холода наши движения были менее четкие, быстрые и, несмотря на небольшой для нас рост зверя, мы проиграли. Эрров было двое. Одного загрызли, второй успел спастись – все и рассказал. Как потом оказалось, альбиносам, совершенно не способным к долгому существованию в нашем мире, было легче приспособиться к местному климату.

Был один момент, когда из лесной глуши вышел человек, но очень странный. Он двигался медленно, обрывисто. Босые и тонкие ноги, руки, словно кроме костей ничего не осталось. Он шел прямо к нашим воротам, игнорируя предупреждения. Что-то шептал, но пар от дыхания отсутствовал. Тогда мы испугались. Сильно испугались. Особенно после того, как он попал в ловушку, расставленную по периметру против ваших зверей – капкан откусил ему ногу, а он, даже не крикнув, продолжал ползти прямо к воротам. Огненная стрела так же оказалась бессмысленной – ни криков, ни вздохов – ничего… Когда мы увидели его лицо, наполовину лишенного кожи с обнаженными лицевыми костями и почти отрезанным сгнившим языком, выпустили охранных зверей. Они тут же разодрали на части то, что осталось от человеческого тела. Мы немного успокоились, слабых женщин и детей укрыли в центре города под землей – там осталась система туннелей, правда все выходы завалены, а те, что остались открыты, мы не успели изучить до конца. К тому же, хищники обнаружили их в скором времени и стали проникать на территорию – пришлось ставить баррикады, так как не знали, кого еще ожидать.

Ночью, после происшествия, случилось нечто странное – те хищные звери, которых мы выпустили, внезапно пали прямо во время ночной службы, забились в судорогах, пошла пена из пасти зеленого ядовитого цвета с неимоверным зловонием. Брэндон тогда быстро сообразил, что к чему и тут же приказал выкинуть их за пределы замка. Через несколько часов, после того, как животные погибли в страшных муках, они медленно встали. Просто встали.

– Брэндон, – сказал я брату, указывая прямо на мертвые тела животных, – что происходит? Их грудная клетка … она не движется, значит они мертвы, но тогда почему…

– Я не знаю, Шалас, – брат в ужасе посмотрел на меня. Это лицо я не скоро забуду, впервые я видел, как мой старший брат не в силах был контролировать эмоции, – не знаю… Нужно их уничтожить, животные знают все ходы в замок. Если их память сохранилась, то считай – мы погибли.

Собак уничтожили огнем. Потом, когда тела стали похожи на угли, их головы отделили. Захоронили в глубине леса. Подобные твари еще несколько раз подходили к воротам, всегда разные – люди, звери (как наши, так и местные).

Изучая территорию, мы сталкивались с людьми и, видимо, сильно шокировали всех своим видом. Тут же началась война. Не смогли мы опомниться от потрясения, как нас заклеймили «демонами» и стали вести охоту. А потом зима закончилась. Стало тепло, мы снова приспособились к климату и, под действием солнца, вернули былую ловкость и силу. Как известно, война продолжалась десять лет, но, несмотря на нежелание людей идти на переговоры, мы продолжали пытаться достучаться до них. На окраине, если идти по западному пути, стоит людская деревенька – Киримки. Не знаю почему, но ни они, ни мы друг друга не трогали. Там мужчин осталось мало – почти всех забрали на войну, женщины ваши слабые, воевать не могли – защищали детей. Был один случай, когда наш израненный солдат, истекающий кровью, потерял сознание близ этой деревни…