Хранитель Врат - Роман Кузнецов Страница 39

Еще сегодня утром за такие слова Паука подняли бы на смех, со всех сторон слышались бы колкости и остроты разной степени тонкости и обидности, однако сейчас все притихли, никто не стал спорить, возражать. За последнее время на них свалилось слишком много неизвестного, мистического и смертельно опасного. Кажущиеся дикими, выросшими из предрассудков, бабушкиных сказок и древних легенд, слова их товарища о подземном мире, черных душах, призраках и прочей нечисти обрели смысл и реальную форму, а его странное нелогичное действие не раз спасало им жизнь. К тому же усталость, холод и отсутствие света обострили все чувства до предела. Парни и сами ощущали впереди нечто большое, голодное и крайне враждебное, оно притаилось там, впереди, во мраке, и ждет своей жертвы. Холодно. Неумолимо. Бездушно.

– Рахман, смотри, там очко [13], – радостно заявил глазастый Крот, показывая на дыру под козырьком у дальней стены.

– Туда, живее! Бригадир первый, я замыкаю.

Все дружно рванули к стене.

– Есть ход! – послышался голос Бригадира.

– Быстрее! – поторопил Рахман. – Оно задвигалось.

Он начал быстро царапать на стене и в воздухе ножом какие-то знаки и бормотать на непонятном языке. В тусклом луче фонаря его нож оставлял за собой тонкие белесые линии, которые, как тонкая прозрачная паутина, запечатывали вход. Зрелище завораживало.

– Идем, – сказал он. – Это задержит. Надеюсь, надолго.

Ход вывел в длинную, невероятно грязную галерею, которая постепенно сужалась и в конце концов превратилась в узкую калибру. Причем если Крот и Рахман проходили легко, Макс пусть с трудом, но пролезал, то Бригадру пришлось очень туго: чтобы протиснуться, ему приходилось максимально суживать плечи, одну руку выставлять вперед, а другую прижимать к телу. Дальше необходимо было выдохнуть весь воздух, что давало возможность протиснуться вперед сантиметров на пять. Потом отдышаться, вновь выдох, рывок, остановка. На жаргоне Крота это означало «идти на выдохе», и так метров тридцать. Каждое движение давалось с трудом, ныли все мышцы. Мозг вспомнил, что недавно он получил сотрясение, и настоятельно требовал покоя, хотя бы отдыха. Голова нещадно болела, кружилась, закладывало уши, к горлу подкатывала тошнота. Силы давно уже кончились, он полз из одного упрямства, стараясь не думать о пройденном и оставшемся пути. Каждый новый рывок стал его смыслом, его целью, каждый раз он был уверен, что все, дальше тупик, он не пройдет, но вновь и вновь собирал волю в кулак и бросал измотанное тело вперед, пока наконец не выпал в большой высокий грот, в котором ноги по колено утопали в водной жиже. Тут ему дали передохнуть, отдышаться и запустили в боковой ход. Бригадир полз на брюхе по холодной жиже целую вечность. Потом пол начал постепенно твердеть, лаз расширился, и если бы не отдельные каменистые выступы, выпирающие наподобие клыков, ползти было бы просто замечательно. Вот потолок начал подниматься, можно уже встать на четвереньки. И вдруг Бригадир провалился в скрытую щель. Летел недолго – метра два, упал в глубокую лужу и потому не ушибся. Крикнул задним, включил фонарь, огляделся. Мощная струя света вырвала из темноты стену просторного зала, арку, украшенную всевозможными формами подземной натечности. Справа лениво несла свои прозрачные воды подземная река, из центра которой взметнулись вверх несколько скал, своей формой напоминающих фантастических животных. Эти скалы, как животные шерстью, были сплошь покрыты чудесным каменным садом неземной красоты из кораллитов и геликтитов. Кораллиты – это каменные конкреции, похожие на кораллы. А геликтиты – вытянутые каменные «палочки», растущие в совершенно произвольных направлениях, причудливо и произвольно изгибающиеся и ветвящиеся.

Целый сад из минералов… Он буквально цвел: белоснежные, прозрачные, розовые, алые, голубые, малахитово-зеленые, коричневые, кофейные – каменные конкреции блестели и переливались под лучом фонаря благодаря покрывавшим их капелькам воды. Невероятных размеров великолепнейшей красоты цветы с завернутыми лепестками лилии – антолиты. Словно выточенные из единого куска горного хрусталя, эти очаровательнейшие создания буквально гипнотизировали изяществом и совершенством своих форм. Тонкая филигранная работа, ювелирная техника, искусство, застывшее в камне… Удивительно, но человек не имел к этому никакого отношения. Их никто не вытачивал, они росли – так шла кристаллизация. Геликтиты, затейливо изгибающиеся и ветвящиеся, росли и поодиночке среди других форм каменной растительности, и целыми клумбами, рощицами. Они создавали тот самый неповторимый, ни с чем не сравнимый сказочный образ грота. Несколько свисавших с потолка гигантских сталактитов соединялись с растущими на скалах сталагмитами, получались колонны – сталагнаты. Остальные сталактиты и сталагмиты здесь имели не готическую форму, как в большинстве пещер. Сплошь их покрывало тончайшее каменное кружево восточного стиля: кораллиты, геликтиты, шпоры.

От запредельной красоты и нереальности сказочного подземного мира у Бригадира перехватило дыхание, и он застыл как статуя, не в силах оторваться от созерцания дивных видов, которых на земле никогда не встретишь за всю свою жизнь.

– Ты как там? – послышался сверху взволнованный голос Крота. – Цел? Что ты там нашел? Выход? Ну что молчишь? Кто-нибудь, дайте фонарь. Срочно!

Электрический луч осветил застывшую фигуру Бригадира. Тот не отреагировал. Стоял как окаменевший.

– Стой там, не шевелись. Я иду.

Наверху раздалось сопение, шорох снаряжения, потом всплеск, нецензурная ругань. На несколько мгновений повисла тишина, которая переросла в поток восторженных выражений.

– Что там? – заинтересовался сверху Макс. – Там внизу лужа? Глубокая? Чего затихли?

– Макс, прыгай сюда, – тихим голосом произнес Бригадир. – Ради этого стоит жить.

– Ты лучше скажи, там глубоко? А ради чего жить, я сам решу как-нибудь, – проворчал Макс и, не дождавшись ответа, прыгнул вниз.

Через несколько мгновений рядом опустился Рахман.

Туристы выбрались из воды и замерли в безмолвии, пораженные увиденным, страшась неуместным звуком нарушить величие момента. Даже дышать перестали, и пещера запела, услаждая слух чистейшими звуками капели. «Дзинь», – звучала капля, разбившись о сталагмит. «Дзинь», – отвечал сталагмит уже своим тоном. «Дзинь», – повторяло эхо. Получалась капель, отзываясь аккордами. Можно было стоять на одном месте и слушать этот чудесный концерт подземной обители, забыв о сне и усталости, и созерцать нерукотворные шедевры пещерного творчества. И вдыхать в себя аромат сказки, тайны, вечности.

– Ради этого стоит жить, – восхищенно произнес Макс.

– Да, – в тон товарищу отозвался Крот. – Такого снаружи не увидишь никогда.

– Здесь были люди, – прервал всех Рахман, возвращая их из мира грез на грешную землю. – Если они тут были, то, скорее всего, вон в той пещере.

Рахман махнул в сторону дальнего конца грота, где виднелся черный провал арки. Острые камни под ногами и над головой образовывали как бы пасть чудовища. Казалось, сейчас эти черные зубы лязгнут, челюсти сомкнутся и неосторожный путник очутится в ненасытной утробе адского змия.