Подземная война - Алекс Орлов Страница 39

Одним из преимуществ его должности была необязательность одеваться по существующему, в тот или иной сезон, модному коду. Считалось, что главе тайной канцелярии следует выглядел скромнее и незаметнее.

А вот генералам не везло, их заставали расфуфыриваться в пух и прах. И одно дело штабные – тем привычно и даже радостно, но настоящие боевые офицеры от этого страдали и выглядели в кружевах и белоснежных понтолонах совершенно нелепо.

Однако, теперь граф Абердин мог на пару суток, забыть обо всем этом. И даже о службе – пока все наладилось и шло своим чередом. За эту передышку он был благодарен полковнику Френе, который, почему-то, ненавидел свой титул барона.

«Называйте меня полковником, ваше сиятельство, и этого будет достаточно,» – говорил он. Почему-то именно сейчас, раскуривая трубку с особым табаком, присланным из-за моря, граф Абердин вспомнил об этом. А еще он подумал – что бы сказал на это король, который даровал Френе этот титул.

«Табак хорош,» – подумал граф, затягиваясь в очередной раз. Пламя свечей в комнате, начало, как будто, расплываться, а его тело становилось невесомым.

Да, граф слышал, что такой табак вызывает привыкание и может напрочь погубить человека и его карьеру, но иногда ему требовалось расслабиться по-настоящему и это снадобье очень помогало.

Не везде были условия для уединения, но его помощник нашел один такой дом, хозяева которого собирались его продавать. Строение стояло на отшибе в одном из селений и его сняли на пару суток.

Завезли кое какую мебель, ковры, подушки – все как любил граф. Забили досками окна – для безопасности и сохранения тайны, а еще выставили охрану, но так чтобы не бросалась в глаза. Только из своих.

Постепенно, граф погрузился в забытье и вошедший в комнату сержант, взял из его ослабевшей руки еще дымящуюся трубку.

Держа ее подальше от себя, чтобы не вдохнуть пьянящий дым, он отнес ее к столу и закрыл специальной крышечкой, чтобы погасла.

Еще раз взглянув на графа, сержант неслышно вышел.

Была уже ночь и предполагалось, что его сиятельство проспит до обеда следующего дня, однако, еще не начало светать, когда к воротам прискакал курьер переадресованный полковником Френе. А спустя пару минут, сержант Уоллес стал трясти графа, пытаясь его разбудить.

– Ваше сиятельство! Ваше сиятельство – срочная депеша! Ваше сиятельство!..

Однако разбудить графа не получалось, слишком сильно еще было действие заморского табака.

– Капрал, неси воды из колодца!

– Сколько?

– Тащи два ведра!

Пока капрал бегал за водой, сержант стащил графа на пол, раздел его и отодвинул подальше дорогую мебель. Едва капрал вернулся, сержант выхватил у него первое ведро и окатил графа ледяной водой. Тот, вдруг, сел на и оглядевшись, спросил:

– А что, десерт еще не приносили? Я отлучился всего на минуту…

– Давай второе!

Схватив второе ведро, сержант начал лить воду на голову его сиятельству. Когда вода закончилась, граф кивнул и пробормотал:

– Благодарю вас, мне пожалуйста, с имбирем…

– Ваше сиятельство! Вам срочная депеша от короля! – проорал сержант нагибаясь над графом и лишь после этого, его сиятельство повел глазами в его строну и спросил:

– Почему сразу не сказал? И… почему я весь мокрый?

– Вы купались, ваше сиятельство! – сказал сержант подхватывая графа под руки и поднимая с пола. Затем набросил на него большое полотенце и принялся растирать.

– Тащи тансалию! – не прекращая этого занятия, крикнул сержант и это было адресовано капралу. Тот выскочил в другую комнату и притащил кувшин, в котором настаивался сладкий напиток, который его сиятельство пил, когда просыпался после заморского табака. Тансалия хорошо бодрила.

– Довольно, Уоллес! Ты мне голову открутишь! – запросил пощады граф и сержант посторонился, а ему на смену подошел капрал и подал глиняную чашку с напитком.

– О, разве уже утро? – удивился граф, но чашку принял и стал пить.

– Вам срочная депеша от короля, ваше сиятельство, – напомнил сержант.

– Я помню. Где она?

– У курьера. Он ждет на крыльце.

– А, ну да, – кивнул граф. Курьеры для особых поручений передавали депеши только лично адресату.

– Давай мне штаны, что ли, не могу я королевскую депешу в халате принимать.

– Вот, пожалуйста, ваше сиятельство. И штаны и чулки и мундир. Вам башмаки или сапоги?

– Хотелось бы в башмаках – в них полегче, но чую придется надевать сапоги. Депеши просто так не разносят, – сказал граф и допив остатки тансалии, встряхнул головой и зашатался, но его подхватил сержант.

– Крепкое зелье, однако. Я до сих пор вижу какое-то пламя, что ли…

Вскоре, с помощью сержанта, граф оделся и уже вполне бодрым вышел к курьеру, которого пригласили в комнату.

Это был представительный майор – высокий и широкоплечий.

«Кирасир, наверное, бывший,» – подумал граф, обращая внимания на тяжелый кавалерийский меч, в то время, как курьерской службе полагалось оружие пехотного профиля.

Принесли больше свечей, граф получил пакет и вскрыв его при майоре, пробежал глазами и кивнул.

– Депеша получена, майор, можете быть свободны, – сказал он.

Курьер козырнул, щелкнул каблуками и вышел, громко звеня шпорами.

– Точно кирасир… – пробормотал граф, когда дверь за майором закрылась. Потом еще раз посмотрел в депешу и обращаясь к капралу, сказал:

– Выйди, постой на крыльце.

Капрал тотчас выскочил, а граф подтянул сержанта за рукав и сказал негромко:

– Прочти мне, а то я даже букв разобрать не могу.

– Слушаюсь, ваше сиятельство!

– Да не ори, – одернул его граф. – Шепотом читай.

– Тут коротко, ваше сиятельство. Его величество вызывает вас к себе.

– В столицу, что ли? – отшатнулся граф.

– Никак нет, двор переехал на лето в приморскую резиденцию Ди Шатель. Это в двух днях пути.

– Да? Да. Я ведь знаю, где это. Ох и крепкое зелье, опять я везде пламя вижу. И вот что, сержант, я в таком состоянии верхом ехать не могу.

– Так вы и не ездите верхом, ваше сиятельство, мы передвигаемся в почтовой карте.

– А, точно!

И граф хлопнулся себя по лбу, однако снова зашатался и сержант опять подхватил его.

– Ваше сиятельство, вы присядьте и подождите. Я сейчас обо всем распоряжусь, а багаж у нас весь с собой, даже архивы.

– Ладно, Уоллес, давай распоряжайся и подавай карету. Ох и забористое зелье, ох и забористое.

46