Если свекровь - ведьма - Лилия Касмасова Страница 39

— Да. Весловским, Сигизмунду и Повилике, разрешено перемещение из «Золотых тополей» в «Дом у озера», под домашний арест.

— И зачем только Мелиссочка сбежала! — раздался рыдающий голос Весловской позади.

Я обернулась. Муж утешал ее, обняв за плечи. А та продолжала причитать:

— Зачем ей этот остолоп Реймс?

Бондин уже убрал сотовый и как раз открыл дверь в гостиную. От двери отпрянула Далия.

— А я как раз… шла в библиотеку, хотела… почитать, — сердито сказала она, что-то пряча за спину.

— Прошу, — Бондин пропустил ее внутрь.

Далия поравнялась с соседями и сказала:

— Остолоп?! Меня больше удивляет, зачем Мише девица, которая умеет только танцевать да бонсай делать!

— Икебаны, — гордо вздернула нос рыжая соседка.

Далия только небрежно махнула рукой — мол, все равно ерунда.

А сосед как-то подтянулся весь, убрал руку с талии жены и подался к Далии:

— Ну что вы, Далия Георгиевна, на самом деле — это было бы такое счастье — сблизиться с вами… то есть… чтобы наши семьи… Это она от расстройства ляпнула…

Весловская гневно взглянула на мужа и дернула его за руку:

— Ты забыл, нас домой отпустили. Идем.

Мы с Бондиным уже вышли в гостиную. А сосед разливался соловьем:

— Спасибо за гостеприимство, дорогая Далия Георгиевна…

А что там Далия за спину прятала? Я оглянулась. В руке Далия сжимала стетоскоп. Подслушивала, значит!

В гостиной была только та дама в рюшечках, Астра, которая не хотела солить мужу обеды, да несколько привидений: инструменты парили в воздухе, собравшись в кружок на эстраде, и слышались тихие завывания — похоже, привидения переговаривались. Дама в рюшечках сидела на диване и пила сок-фреш из высокого стакана. Видимо, это и был ее завтрак.

Я повернула кольцо. Около инструментов проявились прозрачные фигуры. На закрытой крышке рояля сидел призрак и тихо говорил:

— Черт-те что. Может, улетим уже.

— Это все же мои потомки, — отозвался Мишин прадед. — Мне любопытно.

— Мне тоже, — сказал призрак с золотой трубой в руке.

У меня начала кружиться голова, и я отвернула кольцо камнем наружу.

Со стороны кухни доносились шум, голоса, звон посуды и шипение масла. Гости готовили завтрак.

— Что там за столпотворение? — Бондин пошел к арке.

— Слушайте, — сказала я, — может, уже поедем за Мишей?

— Конечно, поедем, — сказал он не останавливаясь.

— Вдруг они успеют пожениться, — настаивала я, семеня за ним следом.

— Будем надеяться, что нет.

— Хотя, конечно, Миша может сразу развестись.

— Угу, — невнятно буркнул Бондин не оборачиваясь. Но тон его голоса был такой странный, что я моментально заподозрила неладное.

— Ведь развод у ведьм быстро оформляется? — спросила я.

Он приостановился в нескольких шагах от арки и ответил:

— Моментально. — Потом слегка замялся и проговорил: — Как только ведьма скажет, что хочет развестись.

Я не сразу поняла, в чем тонкость, но потом до меня, кажется, дошло:

— А если муж захочет развестись?

Он сказал с сожалением:

— Развод может затянуться на годы.

— Может, поспешим в погоню?! — вскричала я. — Вы понимаете, что у меня жениха украли!

— Понимаю, — серьезно сказал он. — Не беспокойтесь. Я не дам вам остаться без жениха, — глаза его насмешливо блеснули.

Эх, жалко, магии у меня нет. А может, без магии его чем-нибудь стукнуть?

Но он уже вошел в распахнутые двери кухни, за которыми мужчины в белых рубашках или в пиджаках, кто-то даже в аккуратно завязанной черной бабочке, шумно готовили самые разные завтраки. Как будто в кухню набежали официанты.

— Дамы и господа, у меня небольшое объявление! — с порога начал Бондин, но потом осекся: — А где дамы, кстати?

— В столовой, — сказал Мордациус, с аппетитом уплетавший яишенку, сидя на барном стуле около кухонного рабочего стола. И крикнул в открытые двери кухни, которые выходили в маленький холл: — Дамы! Подойдите сюда!

В ответ на его слова в кухню примчались не дамы, а солонка, перечница, кусок сала, пачка сливочного масла и кетчуп. Все это прилетело и зависло над столом, за которым сидел Мордациус.

— Да я не о том! — пророкотал Мордациус, нахмурившись.

А маленький старичок, поедавший овсянку, радостно схватил кетчуп.

Прилетело две буханки белого хлеба.

— Не понимают, — пожал круглыми плечами Мордациус.

В кухне не было и следа от вчерашней бури и дождя, или что тут происходило. Зато были следы от сегодняшнего нашествия. Кожура от картошки, обертки от колбасы, крошки хлеба и разделочные доски украшали все поверхности.

У плит — а их здесь, к счастью, было целых пять — стояла вереница мужчин, и все они что-то жарили и варили. Все громче и писклявей свистел чайник, подбираясь к самой верхней ноте в своем диапазоне, но его никто в этой суматохе не слышал.

Бондин обошел стол, выключил чайник. Повернулся ко всем:

— Я объявлю вам, а вы передайте, пожалуйста, остальным. Потому что я спешу.

Двойные двери кухни смотрели как раз на такие же распахнутые двери столовой. Там за столом сидели дамы. Они, похоже, услышали или увидели инспектора, оставили свои элегантные завтраки и стали подходить к нам.

— Итак, — провозгласил Бондин. — Как вы уже знаете, Департамент МИ-13 проведет инспекторскую проверку поместья и всех в нем присутствующих на предмет злоупотребления магией. По любезной просьбе неизвестного лица.

Это он про того, кто нажал кнопку-анонимку? Про меня то есть? На меня покосилась добрая половина присутствующих. Инспектор, похоже, заметил их взгляды, одна рыжая бровь его поднялась, губы криво усмехнулись.

Я любовалась пейзажем за окном. Нечего на меня пялиться. Меня вынудили, напугали. И я ведь не знала, что это за кнопка!

— Инспекция начнется в полдень, — продолжил Бондин. — Но так как я вынужден уехать, то проводить ее перепоручили инспектору Жасмин Барсуковой.

Кто-то пробубнил:

— Да лишь бы не этот нахал.

А нахал продолжил говорить:

— Пока же прошу вас сдать мне все нелицензированные магические зелья, напитки, порошки и таблетки, а также магическое оружие. — Он подождал несколько секунд, но никто в кухне и не шелохнулся. Тогда он заговорил снова: — Ну, тогда счастливой инспекции.

— Значит, вы уезжаете, а другой инспектор прибудет только к полудню? — спросила Далия, вдруг объявившаяся у дверей в коридор. В руках ее была большая книжка с яркой обложкой.