Клинок выковывается - Дмитрий Распопов Страница 39

– Арин. – Голос агента был без каких-либо эмоций.

– А звание и статус в Тайной канцелярии? – Я скосил глаз на его коробки.

– Не понимаю, о чем вы, – ответил он, хотя явно заметил, куда я смотрю.

– Это, наверное, не ваши вещи? И вы их впервые видите? – поинтересовался я.

– Абсолютно правильно, господин барон, – лицо агента даже не дрогнуло.

– Я же тебе говорил, – усмехнулся Рон. – Предлагаю перейти сразу к пыткам, разговоры с ним будут только напрасной тратой времени.

– Он попытался откусить себе язык, – внезапно глухо произнес шаман, – но я его контролирую.

– Арин, – сделал я последнюю попытку разрешить дело миром, – я знаю, что все компетентные люди герцога очень ему преданы, знаю, потому что сам сталкивался только с такими. Но поймите и вы меня: зачем мне тут люди, которые передают герцогу информацию обо мне и о том, что здесь происходит? Я выслушаю любой другой вариант, если вы захотите просто поговорить со мной. Пытки, может быть, вас не сломают, и я не получу от вас информацию, но ведь и дело, порученное вам герцогом, тоже провалится. В его глазах вы станете некомпетентным агентом, раз уж мы смогли вас вычислить и раскрыть.

По ходу речи я внимательно следил за реакцией резидента и заметил, как у него слегка дернулся уголок рта, когда я упомянул о том, что о нем подумает герцог. «Нужно попробовать давить на это, может, что и получится», – подумал я.

– Я не требую предавать герцога или свою контору, – я продолжил внимательно за ним наблюдать, – просто хочу, чтобы информация не уходила от меня, скажем так, непроверенной.

Я заметил у агента внутреннюю борьбу между чувством самосохранения и чувством долга. К сожалению для меня, долг победил, и агент не ответил ни слова.

– Тогда прошу меня извинить, – я пожал плечами и встал, – давно читал о пытке в Древнем Китае и до сих пор с трудом верю, что она эффективна. Поскольку вы мне нужны в относительной целости, то проверим на вас. Если подействует – хорошо, не подействует – хоть не нанесем вам физического урона. Рон, прикрутите его к стулу, полностью, все тело, так, чтобы не мог перевернуться, а сверху подвесьте небольшую емкость, полную ледяной воды, с кусочком тонкой веревки. Веревка должна свисать так, чтобы капли падали ему на голову. – Я покосился на Арина, тот внимательно смотрел мне в лицо. – Видимо, вы тоже, как и я, думаете, что же в этом такого? – я посмотрел на недоумевающих соратников. – Однако вот учитель говорил, что после такой пытки люди сходили с ума.

– Не хотел бы я познакомиться с твоим учителем, – проворчал орк, легко отрывая стул с пленником от пола. – По мне – так каленое железо лучше и надежнее, от этого хоть с ума не сходят.

– Если не получится, настанет и твоя очередь, – пожал я плечами. – Главное – проследите, чтобы вода была ледяная.

– Макс, вставай, агент хочет с тобой говорить, – услышал я быстрый шепот Рона, растолкавшего меня среди ночи три дня спустя. – Пошли, похоже, он действительно может сойти с ума. Взгляд у него стал просто безумным. Присоединяюсь к мнению орка, не хотел бы я встретиться с твоим учителем, таких извращенных пыток никто из нас не знает.

«Промолчу, что это был всего лишь учитель истории, – подумал я, одеваясь, – и рассказал он о применявшихся в Древнем Китае пытках, когда мы проходили восстание крестьян. Мы еще тогда долго спорили, где пытки были самые жестокие, в Европе или в Азии».

Собрались мы тем же составом, что и в первый раз, но теперь агент выглядел действительно ужасно. Мокрые волосы и одежда, слегка блуждающие глаза, которые он не мог сфокусировать на чем-то одном, конвульсивная дрожь рук и ног.

Пришлось ждать час, пока он перестал судорожно дергаться, а из его горла стали вырываться не хрипы, а слова.

– Будьте вы прокляты, барон, – голос Арина был глух, но полон ненависти. – Я давно заметил, что вы не такой, как остальные дворяне, и явно не из Шамора. Хорошо, что я успел написать герцогу о вас. Надеюсь, мой труд не пропадет даром и, когда он с вами покончит, вы вспомните мои мучения.

– Я думал, вы хотите мне что-то рассказать. – Я был удивлен его словами, похоже, моя легенда шаталась с каждым днем все сильнее. – А меня, оказывается, подняли с постели среди ночи, чтобы выслушать беспочвенные обвинения?

– Не увиливайте, барон, – агент убрал из своей речи уважительную приставку, в нормальной ситуации простолюдин мог поплатиться за это жизнью. – Все вы прекрасно понимаете. Отличное знание множества языков, знания, которых нет ни у кого из нас, еще кое-что… Вы сами себя выдали, и я написал герцогу, что вы засланный к нам шпион.

Я внутренне собрался, агент оказался даже более профессиональным, чем я думал, и, не зная о других мирах, сделал в общем-то правильные выводы.

– Просто интересно самому, – насмешливо хмыкнул я, не подавая вида, что его слова меня задели. – И чей же я, по вашему мнению, шпион?

Арин, практически выплюнул слова мне в лицо:

– Проклятых магов.

Я не выдержал и захохотал, причем едва не упал при этом со стула. «Так вот почему герцог так легко дает мне все, что я попрошу, – в мыслях мне было совершенно не смешно, – он думает, что нашел мое уязвимое место и теперь легко может мною манипулировать. Ай да герцог, ай да молодец! Если он заявит брату Антонию, что я шпион магов, то мне хана, даже короля не нужно будет привлекать, паладины сами быстро найдут на меня управу. Главное теперь – не показывать герцогу слишком большую самостоятельность и не спорить с ним. Он слишком умен, чтобы резать курицу, несущую золотые яйца. Слабое утешение, конечно, но ведь все впереди и можно, узнавая про него побольше и выискивая подходы, поменяться ролями. Стоит задуматься о привлечении к делу других герцогов, а еще лучше – поговорить с Наригом и поинтересоваться, как он отнесется к потере Валенсой власти». Идея вовлечь Нарига в интригу с Валенсой мне нравилась все больше. Обдумывая вытекающие из такого поворота событий варианты, я постепенно стал склоняться именно к ней. Насколько я успел узнать герцога, он старый враг Валенсы в интригах за влияние над королем, но в этой схватке пока проигрывал. Если дать ему несколько ниточек, то герцог сможет закрыть глаза на наши с ним размолвки или, по крайней мере, сделает вид, что закрыл. Меня в сложившейся ситуации устраивало и то, и другое, так как на настоящий момент Валенса мог сделать со мной, что захочет. Я полностью был у него в руках.

«М-да, – совсем невесело вздохнул я, – уже ради этого стоило поймать агента, просто два слова – и все предстает совершенно в другом свете. Нужно заинтересовать Нарига, и лучше всего для этого подойдет слив информации о структуре и деятельности детища Валенсы. Конечно, солью не все, а выборочно, но и этого должно хватить, чтобы он обрадовался. Остается надеяться, что герцог такой же интриган, как и Валенса, и ставит личные интересы выше какой-то нерациональной личной неприязни».

– Мои заключения абсолютно логичны, господин барон. – В голосе Арина не было прежней убежденности, и снова появилась вежливая приставка.