Смерть Несущая - Марина Александрова Страница 39

— Ты просишь меня? — сощурил свои изумрудные глаза Лиам.

'А если я попрошу тебя, ты сделаешь это', раздался властный голос дэйурга.

* * *

Поднявшись на второй этаж и подойдя к комнате брата, я буквально замерла в нерешительности. Уже занеся руку, чтобы постучать в дверь, я поняла, что не знаю, как начать разговор. Глубоко вздохнув и собрав всю волю в кулак, я просто толкнула дверь и вошла в комнату брата. Энаким лежал на кровати и смотрел в потолок. Из его носа торчали ватные жгутики, а на саму переносицу была положена влажная тряпка.

— Ким, — не слишком уверенно начала я. — Давай поговорим?

Ответом мне была тишина.

— Я просто хочу нормально поговорить, прости, может я, перегнула палку…

— Значит, теперь ты хочешь нормально поговорить, — в никуда отозвался брат, особенно выделив слово 'нормально'.

— Да, — стараясь сохранить самообладание, отозвалась я. В конце концов, это не я виду себя как моральный урод, а он. Но всё равно начинаю чувствовать себя виноватой. Странно, да?

Брат приподнялся на локтях и смерил меня гневным взглядом.

— Ты понимаешь всю абсурдность того, что сейчас говоришь?

— Знаешь что, Энаким Арелли — это ты не понимаешь, что творишь последнее время! Ведёшь себя, как тупой индюк! Никого под ногами не замечаешь, нос разве что в потолок не упирается! Обидел Лиссу, хотя, если по-честному, это мы с тобой всего лишь деревенщины! Не забыл, кто родил тебя? Нет? А я точно помню, что благородных там не затесалось! И чтоб ты знал, родители Лиссы из обедневшего дворянского рода! — меня понесло, и остановиться я уже не могла. — А ты совсем обнаглел! Думаешь, если Орэн согласился дать тебе хорошую фамилию и образование, то ты стал необыкновенным?! Нет, дорогой, мы как были детьми деревенского кузнеца, так и остались, только я, в отличие от тебя, не стыжусь своей матери! Я ей благодарна, что лечила меня, что ходила за мной, а не прикопала под брусничным кустом после первой же лихорадки!

Он сидел на кровати и просто смотрел на меня, лицо его не выражало никаких эмоций, и это разозлило меня ещё больше.

— Вот что, Энаким Арелли, если не сменишь свою позицию касательно людей, то я не желаю больше общаться с тобой! Ведь, по сути, я и сама не достойна твоего венценосного общества!

— Высказалась? — коротко спросил он, откидывая со лба каштановую прядь волос.

— Пошел к шерту, придурок! — развернувшись на каблуках и, как можно сильнее хлопнув дверью, я побежала к себе в комнату.

Слёзы неконтролируемым потоком текли по щекам. Было нестерпимо обидно и больно видеть его таким. Какая же я дура! Не надо было ходить к нему! Или надо…

Уже забежав к себе и упав на кровать, я дала себе вволю выплеснуть все эмоции. Что, шерт возьми, творится с моим братом? Что я упустила, а самое главное, когда?

Так проревела я до самого вечера, а в промежутках между рыданиями просто валялась на кровати и думала, что мне предпринять. Как повлиять на брата, чтобы он понял, что не всё так однозначно в мире? Кто-то рождается богатым, кто-то им становится, а кто-то нет. И от толщины кошелька не всегда зависит, хороший человек или нет. Разве плоха моя мать потому, что денег у неё не так много, как у Орэна. Да она лучше всех на свете, просто потому, что я люблю её! И какая мне разница, благородная госпожа Лисса или простая служанка, когда мне с ней тепло и весело?! Не понимаю…, может, просто рассуждаю, как ребёнок? В таком случае мне комфортнее всегда оставаться ребёнком, чем повзрослеть и стать такой же тупицей, как Ким.

Когда уже наступила ночь, Каа'Лим так и не вернулся. А мне очень хотелось поговорить с ним. Спросить совета, как вести себя с Кимом? Да и просто поплакать ему в жилетку. Зато ближе к одиннадцати раздался стук в дверь. Такой осторожный, что сначала я даже не обратила на это внимания. Когда же стук повторился, нехотя встала с кровати и пошла открывать.

На пороге оказался Ким, под глазами у него красовались два пурпурных фингала, и когда брат попробовал немного улыбнуться, увидев меня, то сразу же скривился. Должно быть, лицо болело здорово! А я стояла и смотрела на него во все глаза, не зная, что сказать.

— Прости меня, — первым нарушил тишину брат.

Назовите меня дурочкой и тряпкой, но я просто обняла его за талию со счастливой улыбкой на губах. Эту ночь мы провели вместе, лёжа на моей кровати и болтая обо всём на свете до самого утра. Ким сказал, что после моего ухода много думал над моими словами. Про себя я заметила, что 'думать' не самая сильная черта моего брата, но ему, конечно же, ничего такого не сказала. И пришел к выводу, что действительно был не прав. Я, если честно, сомневалась, что он так быстро одумался, но Ким сказал, что попробует переосмыслить свое поведение. А это уже радует, да и я прослежу, чтобы это были не пустые слова. Как говорится: 'Не хочешь — заставим, не умеешь — научим'. Вот так, помирившись с братом и с глупой улыбкой на губах, для меня закончился этот бешеный день. И лишь на следующее утро, не вдаваясь в подробности, мой 'разведчик' доложил, что на собрании 'вражеской организации заговорщиков' было принято решение о том, что вся моя семья переедет в Карген к старшим братьям. На мой закономерный вопрос: 'Почему?', дэйург коротко изложил, что обстановка на севере сейчас сложная, и для их же безопасности им лучше переехать.