Заложник удачи - Владислав Русанов Страница 39

«Ну, если благородный пан, тогда другое дело… Тогда понятна и тяга выбиться на самый верх, утереть нос соперникам, доказать всему миру, что ты достоин лучшего. Но, с другой стороны… Не похож он на рыцаря. Ну, никак не похож. Нет чего-то неуловимого, что позволяет отличить пана от кметя даже в рубище. Да что там в рубище! Даже в бане! Ладно, что там дальше?»

— Так вот, передал Сыдор весточку, что придумал наконец-то, как меня вызволить. Но появился почти перед турниром. Мы с ним встретились, как обычно, на рынке… Он передал мне горшок. Тяжелый, еле донесла. Горловина куском кожи вдвое сложенным замотана, а все равно вонял. И руки после него воняли… Еле отмыла. Михалине я вечером порошка сыпанула в грибы моченые. Порошок тот — две щепоти, не больше, в мешочке кожаном — тоже Сыдор передал, научил что делать. А как нянька с охами да вздохами в нужник убралась, я в покрышке на горшке дырку провертела ножом, туго скрученную тряпку туда протолкнула, один конец тряпки подожгла… После бегом бежала по лестнице, а когда шарахнуло, даже узелок потеряла, который с собой захватить хотела…

— Вот оно как было! — воскликнул Годимир. — А мы дракона заподозрили!

— Так на это и расчет был, — усмехнулась Аделия. — Зря я, что ли, полную седмицу Михалине рассказывала, мол, снится чудище крылатое, пугает, унести-украсть сулится?

— А с чего это вдруг вообще о драконе вы задумались? — произнесла вдруг сыскарь.

— Сыдор придумал, — пожала плечами заречанка. — Он мастер на всякие выдумки.

— Точно, — подтвердил рыцарь. — То в горшечника переоденется… То еще чего-нибудь выдумает. А Сыдор знал про пещеру с драконом?

— Знал, — кивнула Аделия. — Ты забыл разве — при тебе вспоминал, когда в Гнилушках сидели?

— Верно. Забыл, выходит. Значит, и Якима с Якуней он тоже знал? Они неподалеку живут, — пояснил молодой человек, заметив, как напряглись плечи Велины.

— Может, и знал, — просто ответила королевна. — Но мне об этом не говорил.

— Точно?

— Ты что, не веришь мне, пан Годимир? — нахмурилась девушка. — Смотри — я так и обидеться могу. И очень даже запросто…

— Верю, верю, извини… — Затряс рыцарь головой и неожиданно для самого себя выпалил: — А ножка? Ножка от балдахина!

— А что ножка? — удивилась Аделия. — При чем тут ножка до Сыдора и старичков каких-то?

— Так ножка от балдахина перекушена оказалась! Когда тебя, панна Аделия, хватились… Ну, уже после того, как пожар потушили…

— Перекушена? — Заречанка даже коня придержала, и Годимиру пришлось оборачиваться, чтобы видеть ее глаза. А они округлились от неподдельного удивления. Брови полезли на лоб. — Быть того не может! Кем?

— А ты не знаешь? — пробормотал рыцарь. — Я подумал, что это Сыдор что-то придумал…

— Мудрец у вас Сыдор, как я погляжу! — вмешалась Велина. — Такой весь из себя придумщик! Горшки у него взрываются… Брусья дубовые… Или из какого там дерева ножка была? А! Не важно. Брусья сами собой перекусываются. Чудеса, да и только!

— А точно перекушена? — робко поинтересовалась Аделия.

— Борозды от клыков остались, — убежденно проговорил рыцарь. — Две!

Для пущей убедительности он даже показал два пальца.

— Не знаю, — поникла головой королевна. — Слово чести — ничего не знаю. И не догадываюсь.

— А может, был дракон-то? — подначила ее сыскарь.

— Может, и был. Но меня там уже не было…

— Чудеса! — повторила Велина, качая головой. — Чего только не встретишь на юге Заречья. Около гор Запретных. Так?

Годимир пожал плечами. Аделия вздохнула.

— А что вы, друзья мои дорогие, давеча у костра притихли так дружно, когда я речь о чародеях завела?

Рыцарь искоса глянул на королевну. Пускай сама говорит, если хочет. Лично ему мэтр Вукаш до церковной лампады.

Заречанка решительно замотала головой. Не знаю, мол, никаких чародеев. Но вслух ничего не сказала.

— Не хотите говорить — как хотите. — Сыскарь ничуть не огорчилась. — Самим бы хуже не было. От колдунов да чароплетов всяких добра ждать не приходится. Даже если вид делают, что помогают тебе, все едино свою выгоду ловят. — Помолчала и добавила: — В мутной водице.

— А с чего ты взяла, что мы что-то про колдуна знать можем? Откуда здесь в Ошмянах колдун? — воскликнула Аделия. Без особого убеждения, но с азартом.

— А запнулись вы, когда я речь о Божидаре повела. О стрелке чародейской. А потом по всему видно стало, что не о каштеляне ошмянском рассчитывали от меня услышать. Это раз. А во-вторых, здорово я сомневаюсь, чтоб Сыдор мог так все складно придумать с драконом. Эй, пан драконоборец, много в Заречье книжек о драконах хранится?

— Боюсь, не одной, — искренне ответил Годимир. — Ну, может, в Дыбще какая-никакая есть. А так за ближайшей в Беляны или Хоробров ехать надо.

— А мог Сыдор туда съездить и почитать? Он же грамотный, как оказалось.

— Как ты там говорила? «Здорово сомневаюсь». Когда ему было ездить по монастырям да университетам книги читать? Дело Сыдора — людей на большаке грабить. — К разбойнику Годимир и прежде не испытывал особой приязни, а теперь его чувство потихоньку, полегоньку перерастало в ненависть. Ушлый, хитрый, наглый, вероломный, беспощадный, расчетливый убийца… Что бы еще вспомнить? И это отребье, которому место на ближайшем суку, на полном серьезе заявляет, что намерен стать королем всего Заречья, взять в супруги ни много, ни мало самую прекрасную королевну из живущих от Студеного моря до Загорья, а его, рыцаря в двенадцатом колене, благородного словинца, вынуждает потворствовать своим грязным замыслам.

— Что вы взъелись на Сыдора?! — взмахнула кулачком Аделия. — Разбойник? Да! А ваш Ярош Бирюк кубари для детишек из липы режет? Или, может, ты, пан Годимир, людей не убивал никогда?

— Убивал, — не стал спорить словинец. — Но в честном бою. Один на один. Или войско против войска. Про Яроша ничего не скажу. Только я не видел, как он людей убивает. То есть… — Рыцарь замялся. — Как убивает, видел. А вот что для выгоды своей он это делает — не видел.

— А, значит, как Сыдор убивает, ты видел?

— За горшечника он нам на дороге себя выдал. А потом я узнал, что убили горшечника Пархима из Колбчи.

— И что с того? Ты за руку Сыдора ловил?

— Обоз я видел. Когда от пещеры драконовой мы с Ярошем шли… Три телеги сгоревшие и люди побитые. У людей серьги вместе с ушами срезаны. Не проверял наверняка, но, думаю, и пальцы, ежели у кого колечко нашлось. А у Якима с Якуней полсундука такого добра хранилось…

— И что с того? — с вызовом подбоченилась Аделия. — Сыдор тут при чем?

— Старуха… Якуня которая. Так вот она кричала перед смертью, что молодые панычи приходят, добрые да пригожие, добычу забирают…