Вредное волшебство - Крэйг Шоу Гарднер Страница 39

— А вот и завтрак! — обрадовался Ричард, опрокинул корзинку со светящимися яблоками себе в рот и проглотил их все разом.

Матушка Гусыня с горестным стоном воздела руки к небесам и воскликнула:

— Этого еще недоставало! — Она тяжело опустилась на пень. — Ричард! Я бы в порошок тебя стерла, если бы не была так утомлена.

— Я в чем-то провинился? — не понял великан.

Но волшебница знаком велела ему замолчать. Она подошла к моему учителю, скрывавшемуся в башмаке, и сказала:

— Добро пожаловать в мое королевство, о говорящий башмак! Будь уверен, я найду тебе применение.

— В следующий раз — непременно! — пообещал Эбенезум. С этими словами учитель и Его Домовое Величество исчезли.

— Ричард! — возопила Матушка Гусыня вне себя от гнева.

— Да, Матушка Гусыня? — отозвался великан, с трудом подавив зевок.

— Этот говорящий башмак пытается скрыться! Никто и ничто не скроется от Матушки Гусыни!

— Именно так, Матушка Гусыня! — подхватил согласный хор голосов.

— Выследи этот башмак, Ричард, — велела волшебница, — и доставь его мне, живым или мертвым!

Ричард опять зевнул:

— А нельзя ли мне сперва поспать немного?

— Никаких «поспать» на работе! — отрезала она. — Отправляйся за башмаком немедленно!

— Слушаюсь, Матушка Гусыня. — С большим трудом разлепив веки, великан заковылял в лес.

— Ну а теперь займемся всеми вами, — сказала сказочница и обратила свой взгляд на меня. — Раз уж ты ни за что не соглашаешься попробовать моих яблок, придется слегка изменить сюжет.

Волк застонал во сне. Дракон пошевелился, и его мощный хвост несколько раз просвистел над закутанным в сто одежек Снарксом. Эли села и потерла глаза. Матушка Гусыня мрачно покачала головой:

— Действие сока моих волшебных яблок кончается. Пора приступать к работе.

— И жили долго и счастливо… — прошептал я. Уже несколько часов мне удавалось сопротивляться чарам Матушки Гусыни. Тем не менее я не был уверен, что удастся выстоять, встретившись с ней лицом к лицу. Чтобы удержаться и не произнести двух роковых слов, я постарался сосредоточиться на нескольких важных для меня мыслях: о Нори, об учителе, о ситуации в Вуште, о Голоадской угрозе. Жили… нет, ни за что этого не скажу! Я попытался занять свой мозг более изощренными мыслями: подколы Снаркса, стишки Гакса, образцы творчества Барышни и Дракона. Кажется, сработало.

Матушка Гусыня нахмурилась:

— Кажется, минуту назад я видела здесь единорога… — Она зевнула и прикрыла рот рукой. Значит, тоже притомилась. От усталости она сделалась несколько рассеянной. Какое облегчение! Как будто кто сжимал мою голову в тисках, а теперь отпустил.

Теперь уже все одурманенные яблоками зашевелились. Эли встала, Волк сел и потянулся, Хьюберт расправил крылья. Снаркс катался по земле, запутавшись в своих многочисленных одеждах, а Домовой проделывал нечто вроде утренней гимнастики, бодро подпрыгивая, размахивая ручками и что-то ритмично выкрикивая.

Как же давно я не спал. От зевков и потягиваний моих спутников я почувствовал себя еще более усталым и опустился на землю. Веки отяжелели, и мне стоило немалого труда держать глаза открытыми. Кто знает, что еще вытворит Матушка Гусыня! Нельзя расслабляться ни на минуту.

— Смотрите-ка! — победоносно воскликнула волшебница. — Прекрасного Принца тоже сморило! Кажется, наша сказка наконец сдвинется с мертвой точки.

Прекрасный Принц? Что еще за Прекрасный Принц? Я попытался встряхнуться, но глаза у меня просто слипались, и с этим ничего нельзя было поделать.

— Надо начинать немедленно! — воскликнула старая дама. — Нет времени разбрасываться заклинаниями! — Она опять зевнула. — Да и сил осталось мало. Не хотелось бы, чтобы все опять пошло наперекосяк. Так что ведите себя хорошо!

Я сделал глубокий вдох. Что-то было очень знакомое во всей этой ерунде с Прекрасным Принцем. Погодите-ка! Может, я и есть этот самый Принц?

— Сначала — поцелуй, чтобы разбудить его, — распоряжалась тем временем Матушка Гусыня.

Я тут же перестал сопротивляться сонливости. К чему, если меня собираются будить поцелуем?

— Ну а затем, — продолжала Матушка Гусыня, — Принцу предстоит кровопролитная борьба со злом, от которого он призван освободить королевство.

— Как? Кровопролитная? — взвизгнул голос снизу. Что-то твердое больно ткнуло меня в бедро. — Поторапливайся! Пора просыпаться и убираться отсюда!

— О-о! — простонал я и открыл глаза. Контуры окружающих предметов были все еще размытыми, но главное — я очнулся. Синяк на бедре вернул меня к реальной действительности.

— Так вы собираетесь уносить ноги или нет? — требовательно спросили меня.

Я посмотрел туда, откуда доносился голос, и обнаружил, что держу меч в потной руке.

— Черт побери! — злобно завопила Матушка Гусыня. — Он просыпается! Начинаем сейчас же, немедленно! Итак, э-э… жил был Прекрасный Принц, и однажды злая волшебница подсунула ему заколдованные яблоки, он отведал одного и уснул. Дело в том, э-э… что эта волшебница сама хотела править королевством и наслала на него… э-э… три тяжких испытания. Все отчаялись, кроме… э-э… одной прекрасной девушки, которая знала, что если разбудить Принца, то все будут спасены. — Сказочница хлопнула в ладоши. — Совсем неплохо получается! Я всегда говорила: сюжет должен раскручиваться быстро. Так! Где у нас прекрасная девушка?

— Вы имеете в виду меня? — спросила Эли.

Матушка Гусыня нетерпеливо топнула ногой:

— Можно подумать, на этой поляне есть еще какие-нибудь девушки! Давай-ка поскорее целуй Принца!

— Поцеловать Вунти? — уточнила Эли.

— Мне что, заклинание сотворить? — грозно спросила Матушка Гусыня.

— Нет-нет! — мило улыбнулась Эли. — Я и без заклинания… Мне будет очень приятно поцеловать Вунти. — И она засеменила ко мне. — Вунти! — воскликнула она, уже совершенно вжившись в роль. — Сейчас я поцелую тебя — и ты проснешься!

— Извини, — сказал я мечу и вложил его в ножны.

Признаюсь, в последнее время, общаясь с Эли, я испытывал некоторую неловкость и потому предпочитал не оставаться с ней наедине во избежание недоразумений. И все же мне показалось, что сейчас будет благоразумнее разрешить ей меня поцеловать, хотя, разумеется, сердце мое по-прежнему принадлежит Нори. Такой поцелуй ничего не значит, а лишний раз сердить Матушку Гусыню неповиновением не стоит. Поэтому я просто стоял как вкопанный и ждал.

— Живо целуй его! — скомандовала Матушка Гусыня. — Помни: это самое начало сказки, так что, будь добра, постарайся!

Эли разбежалась и раскинула руки, чтобы обнять меня. Я не совсем уверен, что правильно помню то, что произошло дальше. Может быть, я тогда еще не до конца проснулся. Как бы там ни было, я очень некстати поднял руку и нечаянно угодил прямо Эли в нос.