Вояж Проходимца - Илья Бердников Страница 39

— Что ты вертишься? — недовольно пробормотал Санёк, когда я в очередной раз попытался найти хоть какую-нибудь одежду в лодке.

— Замерзаю, — признался я штурману, — мокрый насквозь…

— Посмотрите в мешке, что Александр нес, — посоветовал Лука. — Я туда положил кое-какие вещи из вездехода. Партизаны не успели его разграбить — Алехо запретил. Видимо, боялся, что утянут какие-нибудь полезные ему вещички. Так что партизаны не смогли, а я туда ночью пробрался тайком: прихватил что мог. Жаль, никакого оружия не нашел.

К счастью, в мешке нашелся и новый сухой комплект белья, и штаны из ткани камуфляжной расцветки, которые я натянул вместо промокших джинсов, и моя куртка из шкуры плазмозавра. Последней я обрадовался, пожалуй, больше всего, поскольку уже попрощался с ней, думая, что она останется в лапах партизан. К тому же в одном из потайных карманов куртки находился «Кото-хи», который мне мог весьма пригодиться в нынешних обстоятельствах, а в другом — тот самый «портсигар», который я должен был доставить по некоему адресу в Сьельвиване. Надев куртку, я с удовольствием ощутил, что оградился от холодной сырости, вот только сырые кроссовки неприятно холодили ноги. Ну это до первого костра, на котором их можно просушить.

Теперь, в камуфляжных штанах и футболке той же расцветки, торчавшей из-под кожаной куртки, я должен был выглядеть как какой-нибудь коммандос, только оружия в руках не хватало. А ствол в данной ситуации совсем бы не помешал.

— Ну крут, батенька! — восхитился Санёк, разглядывая мою экипировку. — В куртке не запаришься?

— Все-таки она лучше твоей простыни, — ласково ответил я штурману. — Ты мне лучше скажи: поесть у тебя ничего нет?

На лице Санька отразилось мучительное колебание, но он переборол себя и вытащил откуда-то из-за пазухи кусок вяленого мяса.

— Что-то вроде бастурмы, — извиняющимся шепотом пробормотал он. — Не фонтан, конечно, но…

Мясо было жестким, жилистым, чрезмерно высохшим и несоленым. Несмотря на это, я был рад ему, словно манне небесной. При всем моем старании, откусить от куска у меня не получалось, так что я засунул все мясо в рот и, обливая его слюной, стал неторопливо мять зубами, со стороны, скорее всего, напоминая запасливого хомяка, набившего полные защечные мешки зерна.

Звуки перестрелки, уже довольно ослабленные расстоянием, совсем стихли. Кто бы ни напал на лагерь партизан, он либо победил, либо удалился обратно в джунгли.

Лука о чем-то переговорил с парнями на веслах, и те, беззвучно загребая длинными остроконечными лопастями, направили лодку к берегу. Врач пару раз щелкнул пальцами, привлекая внимание, и продемонстрировал всем сидящим в лодке прижатый к губам указательный палец, требуя соблюдать тишину.

Берег приблизился… еще ближе… сейчас лодка ткнется днищем в дно…

Толчка не было. Я с удивлением увидел, как еле различимый в тумане нос лодки прошел в темную стену джунглей, нависших над водой. Оказывается, в этом месте была крохотная затока, почти до самой воды закрытая порослью. Все сидящие в лодке невольно пригнулись, когда облепленные мхом ветви и воздушные корни заскребли по бортам. Лодка, целиком скрывшись в затоке, остановилась: здесь ветки и корни образовывали что-то вроде плетеного свода, достаточно высокого, чтобы можно было сидеть выпрямившись. Затока была довольно обширна и целиком вмещала далеко не маленькую лодку. Тем не менее мы были не единственными, кто в ней обосновался: жизнь в этом скрытом от посторонних глаз месте кипела.

Темная вода у борта время от времени закручивалась небольшими водоворотами, и мне совсем не хотелось знать, что там проплывало. В переплетении ветвей над нашими головами что-то ползало, копошилось. Я с неудовольствием отметил, что по краю борта, совсем рядом со мной, деловито перебирает многочисленными ногами какая-то довольно крупная насекомая тварь. Дженнифер взвизгнула, когда рядом с ней на один из мешков упало что-то извивающееся, напоминающее оживший корень. Лука хлопнул нарушительницу тишины ладонью по губам, а другой рукой выбросил извивающуюся дрянь за борт. Затем врач снова прижал палец к губам, настоятельно требуя тишины.

Дженнифер больше не визжала: зажав ладонью рот, выпучив светлые глаза, профессор кафедры биологии и биохимии превратилась в восковую куклу, и только боязливые взгляды, которые она бросала на врача, говорили о том, что американка боится еще одной оплеухи.

Минуты текли одна за другой. Люди в лодке молчали, соблюдая тишину, и только Шварц посапывал коротким носом.

Мясо в моем рту постепенно размягчалось, уступая натиску слюны и зубов…

В тумане возникло несколько темных силуэтов, послышался плеск весел, негромкие голоса, и, одна за другой, три лодки прошли вниз по течению, минуя наш схрон. В лодках можно было различить фигуры гребцов и людей с оружием в руках.

Плеск стих, прошло еще несколько минут, и Лука махнул рукой гребцам, показывая, чтобы они выводили лодку из затоки.

— Мы возвращаемся, — негромко проинформировал он меня и Санька. — Будьте готовы высадиться на берег.

— Зачем нам возвращаться? — удивился Санёк.

— Эта погоня была определенно за нами, — пожал плечами Лука. — Самое мудрое действие с нашей стороны — вернуться в деревню и посмотреть, что там произошло. Возможно, появится шанс разжиться оружием. А то с одной винтовкой на всех путешествовать как-то неуютно.

Санёк беспомощно оглянулся на меня, ожидая поддержки. Я развел руками, показывая, что не собираюсь спорить с врачом, и штурман, горько вздохнув, улегся на наваленные в лодке мешки, всем своим видом показывая, что не сделает ни шага в сторону деревни.

Мне самому не совсем нравилось то, что предложил Лука, но я соглашался в душе, что его затея имела рациональное зерно, хоть и была довольно опасной.

Лодка вышла из зарослей и медленно пошла вверх по течению, отталкиваясь от воды заостренными перьями весел.