Беовульф - Андрей Мартьянов Страница 39

Беовульф справился с собой очень быстро. Принял у Алатея приготовленный деревянный ларец с подарками, с достоинством поклонился Хродгару, но обратился к Вальхтеов:

– Привет мой конунгу данов, и пусть эти кольца, гривны и камни порадуют его взгляд. Хродгар знает, зачем мы пришли в Хеорот.

– Знает, – утвердительно кивнула конунгин. У самого Хродгара с нижней губы свесилась нить мутной слюны. – И ты, Беовульф – наша последняя надежда. Я верю вельвам, говорящим с богами.

– Боги ушли из Даннмёрка, – неожиданно внятно сказал Хродгар. – Навсегда…

И вновь умолк.

* * *

– Сущий кошмар. – Северин тихонько делился с Алатеем и Гундамиром своими наблюдениями и неутешительными выводами. Они втроем прихватили кувшин с пивом и устроились в дальнем закутке мужского дома, куда дружину Беовульфа определили на постой. Сам Беовульф остался в Оленьем зале: когда Хродгара под руки увели в опочивальню, Вальхтеов выразила недвусмысленное желание побеседовать с ним наедине, а заодно приказала домочадцам готовить к вечеру пир, нельзя пренебрегать гостеприимством. – Видели, какие глаза у них всех? Неживые! А запах в доме Хродгара? Почуяли?

– Еще как почуяли, – буркнул Алатей. – Там кровью пахло. В каждом углу по курильнице, жгут можжевельник и пихту, сосновую смолу в очаги кидают, а все одно кровью смердит, как на бойне.

– Пол в доме деревянный, дощатый, а не земляной, – дополнил наблюдательный вандал. – Но застилают не соломой – наверное, запасы по весне вышли, – а еловыми лапками. Некоторые уже высохли и осыпались, я углядел отметины на досках. Никогда таких не видел.

Гундамир скрючил пальцы и провел ногтями по своей верхней рубахе, оставляя на тонкой телячьей коже светлые борозды.

– Следы когтей, – уверенно сказал Гундамир. – Больших, очень острых. Эдакая лапа принадлежит твари, которая гораздо крупнее любого медведя. Выщербины на крыльце рассмотрели? Нет? Я рассмотрел – бревно над притвором расщеплено, чудом не сломалось. Его потом железными скобами укрепили. Хозяева собственный дом портить не станут, а войны в этих местах давненько не случалось. Что скажете?

– А что ты хочешь услышать? – Алатей сдвинул брови и скрестил пальцы в охранном знаке. – Скильд верно подметил: выглядят даны скверно, взгляд затравленного зверя у каждого, снулые все, будто мухи осенью, едва ходят. На конунга смотреть стыдно, я бы после такого позора сам себя мечом поразил! Испорченное место этот Хеорот, дурное. И воздух здесь плохой, не надышишься никак… Фенрир, провались ты в Хель, это что еще такое?

Пес явился в дом с мослом в зубах и устремился к хозяевам: похвастать добычей. Перехватив настороженные, а затем и испуганные взгляды людей, выронил кость из пасти, отошел на три шага назад, виновато повилял коротким хвостом.

Северин выругался по-латыни.

Оказывается, Фенрир раздобыл обломок человеческой плечевой кости, на суставе еще виднелись лохмотья темной, подгнившей плоти. Отчетливо потянуло запашком разложения.

Гундамир всегда был парнем небрезгливым: поднял кость, повертел в руках, присвистнул:

– Мать-Фрейя, ведь эту штуковину не псы грызли… А ну пойдем! Фенрир, показывай, где нашел! Ищи!

Собака обошла деревянного идола на дворе, повернула в сторону Оленьего зала и уверенно потрусила в сторону берега. Остановилась через три с половиной сотни шагов, гулко заворчала.

– Фу… – Северин зажал рот ладонью, его едва не вывернуло. – Господи, кто мог такое сделать?

Подле нагромождения валунов лежал остов человека. Зрелище весьма плачевное: очертания грудной клетки едва угадываются, ребра разломаны как прутики, голова отсутствует, позвонки разбросаны по камням.

Темной кучей лежит пропитанная кровью ткань, вероятно рубаха или плащ. Умер этот несчастный не вчера и не сегодня, а седмицу-полторы назад, о чем свидетельствовала тяжелая вонь.

Но хуже всего другое: никаких сомнений, остов был изглодан чьими-то зубами.

– Почему его не искали? – озадачился Алатей. Повернулся в сторону близкого Хеорота, удивленно развел руками. – До поселка идти всего ничего; если один из дружинных пропал, Унферт или Хродульф обязаны были начать поиски, пустить собак по следу! Фенрир же запросто нашел, по запаху тухлятины!

– Боятся ходить к морскому побережью? – задал вопрос Гундамир и сам же на него ответил: – Конечно боятся, не иначе. Гляньте, на валунах выбиты руны, отгоняющие зло. Причем не одна и не две, а много… Пошли обратно, надо сказать Унферту, пусть упокоят по-людски. Нехорошо, когда покойник так валяется, душа не может уйти за Грань Мира…

– Кто его убил? – Северин поймал вандала за рукав. – Вы обещали рассказать!

– Беовульфа спрашивай, – отказался Гундамир и добавил с усмешкой: – Одно могу сказать уверенно: это не человек и не зверь. Незачем огорчаться, ставлю золотой ромейский солид, скоро собственными глазами увидишь.

– Да чтоб у тебя язык отсох! – Картулярию показалось, будто за шиворот льдинок насыпали. – Беду накличешь!

– Оглянись, – скривился вандал. – Беда тут кругом.

* * *

Обдумывая первые впечатления от страны данов, Северин in summa понял, что категорически не желает оставаться в Хеороте ни единого лишнего дня, вовсе наоборот: отсюда следует немедленно уносить ноги. Как угодно – по морю, на лошади, пешком!

Бегство теперь не представлялось таким уж невероятным и опасным, сначала на юг до Фризии, потом вдоль берега Германского моря к устью Рейна, а там до рубежей королевства Хлодвига рукой подать!

Огромные расстояния, опасность встретиться с разбойниками-вергами или диким зверем меркли перед гнетущими ощущениями безысходности, всеобщего страха и фатальной обреченности, возникшими сразу после прибытия в Хеорот.

«Золотой бург» напоминал пришедшие в упадок после варварских завоеваний районы Рима за Авентинским холмом – Северин однажды побывал там и никогда не стремился вернуться. Брошенные, разрушающиеся от времени дома, мусор, редкие обнищавшие жители, утерявшие цель существования, голодные бездомные псы и запах тлена, всегда появляющийся там, откуда уходит жизнь.

Споров нет, когда-то давно Хеорот был самым крупным и красивым поселением Даннмёрка, почти столицей – достаточно было взглянуть на Олений зал, чтобы это понять. Выстроенный отцом Хродгара дом по меркам варваров выглядел настоящим дворцом, вполне сравнимым с резиденциями Хловиса или рикса бургундов Гундобата в Лугдуне.

Германцы экономны и бережливы, незачем тратить столько ценной древесины на громадное сооружение, когда можно построить два или три общинных дома, где разместятся многочисленные семьи! Однако конунг Хальвдан – «Полудан», его мать была из свеев – оказался настолько богат и честолюбив, что возвел для себя и потомков очень внушительное обиталище, несомненно поражавшее воображение варваров. Дом длиной в полную сотню шагов – это не шуточки!