Конан и путь героев - Джеральд Старк Страница 39

17 день Первой летней луны. Ближе к полудню.

Никто потом в точности не смог вспомнить, когда они появились. Конни мог побиться об заклад, что даже невозмутимая госпожа Солльхин на миг растерялась, и напомнил себе: по приезде домой выдать щедрое вознаграждение месьору Гренгену, бывшему наставником принца в умении вести себя при дворе. Вот наука и пригодилась.

Никогда прежде Коннахару Канаху не доводилось в гордом одиночестве представлять Аквилонскую монархию, да еще перед лицом столь диковинных созданий. И пусть голова у молодого человека слегка кружилась, а в ногах порой возникала предательская дрожь, но в своей приветственной речи он ни разу не запнулся. Произнес ее именно так, как следовало – ровным, уверенным голосом, с необходимыми оттенками милостивой любезности и вежливой почтительности младшего по отношению к старшему. Отец, матушка, друзья и учителя могли бы гордиться. Во всяком случае, Конни очень на это надеялся.

Иное дело, что от волнения он почти ничего не видел перед собой, кроме мелькания ярких пятен, и слышал только отдельные слова. Надо полагать, его взаимно приветствовали, выражали несказанную радость и произносили множество обкатанных временем громко звучащих фраз.

Далее, твердо помнил Конни, хозяевам и гостям надлежало проследовать к просторному навесу, разбитому на открытой поляне с видом на озеро и окрестные леса. Госпожа Солльхин клятвенно обещала создать там непринужденную обстановку, подходящую для спокойных бесед.

– О чем ты собираешься говорить – думай сам, – предупредила рабирийка. – Здесь я тебе ничем помочь не могу. Разве дать обычный в таких случаях совет – будь самим собой. Кстати, имей в виду: Драго чрезвычайно заинтригован вашим приездом… и ты можешь воспользоваться этим обстоятельством.

– Непременно, – согласился молодой человек, и, похоже, подходящее время настало. Теперь бы еще собраться с духом и суметь произнести первое слово. Милосердные боги, на что он замахивается, намереваясь вежливо поболтать с существом, каковое, во-первых, не является человеком, во-вторых, если верить слухам, старше него почти в тридцать раз?! Должно быть, Коннахар по юношеской рассеянности оставил умение разумно соображать в замке короны. Или на сторожевой башне Орволана.

Раз так, то терять нечего. Сейчас он самую малость выпьет для храбрости и повернется направо. Там стоит кресло с высокой спинкой в виде древесной кроны, а в нем удобно расположилось создание, владеющее землями, чьи размеры и протяженность не уступают аквилонским провинциям вроде Таурана или Пуантена. Это создание наверняка внимательно изучает его, приходя к каким-то своим выводам, и, возможно, украдкой посмеиваясь над людской самоуверенностью.

Словно научившись принимать самостоятельные решения, рука Конни протянулась вперед и очень аккуратно подхватила со стола маленький хрустальный бокал, наполненный зеленоватой жидкостью. Столь полюбившийся мэтру Делле и Майлдафу-младшему травник, как выяснилось, полагалось пить крохотными глотками, делая между ними изрядной величины промежутки. Тогда вы могли по достоинству оценить горьковатый привкус и уловить появление краткого мига необычайной ясности мыслей.

– Похоже, принц, вам пришлась по душе полынная настойка госпожи Солльхин, – послышался справа низкий, очень спокойный голос, до того серьезный, что это граничило с изысканной иронией. – Впрочем, не увлекайтесь чрезмерно. Как ко всему хорошему, к ней быстро привыкаешь и вскоре начинаешь испытывать прямо-таки неодолимую потребность. Между тем нигде, кроме поместья Рунель, вы ее не отведаете. Секрет принадлежит нашей замечательной хозяйке, и более никому.

Действие напитка потихоньку начинало сказываться, ибо Конни не испытал ни малейшей паники, встретив испытующий взгляд пронзительно-золотистых глаз, похожих на все подмечающие зрачки старой хищной птицы.

– Воистину, сие сожаления достойно, – молодой человек словно со стороны услышал собственный ответ, произнесенный столь же спокойно-ироничным тоном. – Все хорошее, увы, заканчивается слишком быстро. Потому, как советовал Кирквенн Шамарский, поспешим насладиться им в полной мере.

С этими словами он отпил еще один глоток и с облегчением заметил, как на бледном, нечеловечески правильном лице собеседника отразилась – нет, не улыбка, скорее ее мимолетная тень.

«Начало положено, – подумал Конни. – Не перестараться бы с глубокомыслием. Впрочем, тут ко мне не придраться – „Паладинов Серебряного Блюда“ Кирквенна я помню едва ли не наизусть. Старый обжора знал в жизни толк».

Они немного поговорили о пустяках, неизбежных при встрече двух почти незнакомых людей. Коннахар без особого удивления отметил поразительную осведомленность правителя Рабиров в том, что касалось жизни за пределами его родного края. Как утверждала Айлэ Монброн, за четыреста минувших лет Князь Забытых Лесов ни разу не покидал своих владений. Однако старый гуль преспокойно рассуждал о неурядицах между Зингарой и Аргосом, вызванных очередным нарушением Морского Договора, о неизбежном уменьшении влияния Кофа на два его древних протектората, и даже небрежно осведомился, удачно ли прошло недавнее празднование Белтайна в Тарантии и благополучно ли здоровье государя Аквилонии и его супруги.

Прикинув число возможных осведомителей, снабжающих Драго и его приближенных всевозможными сведениями, Конни едва не поперхнулся. И тут же сдавленно икнул во второй раз, услышав разочарованно-язвительное сетование на извилистые пути судьбы, доселе не представившей рабирийцам возможности воочию узреть живую легенду нынешних времен, сиречь владетеля Трона Льва.

«Отец добровольно сюда ни за что бы не сунулся, – с внезапной гордостью за себя подумал Коннахар. – Зато я рискнул и приехал. Может, Эвье прав, и когда-нибудь о моем поступке напишут в летописях. Именно о моем, совершенном без всякой помощи родителей, но только с поддержкой друзей и единомышленников!»

Он окинул взглядом длинный дощатый стол, по которому лениво скользили прозрачные зеленоватые пятна от пронзавших тонкий полог солнечных лучей. Хозяева и гости, время от времени прикладываясь кто к пузатым кубкам, а кто к изящным фужерам из драгоценного хрусталя, мало-помалу заводили схожие беседы, так что вскоре под навесом на берегу возник негромкий гул множества голосов, схожий с гудением пчелиного улья.

Единственное, что слегка омрачило настроение Коннахара – поведение благородных девиц, Меллис Юсдаль и Айлэ диа Монброн. Коварные изменницы, напрочь позабыв верных поклонников, увлеченно ворковали с одним из спутников Князя Лесов. При взгляде на сей незаурядный образчик тульского рода Конни незамедлительно припомнил все страшные легенды о рабирийских кровопийцах и еле-еле убедил себя в том, что девушкам ничто не угрожает. В конце концов, есть же у обитателей холмов над Хоротом уважение хотя бы к собственному правителю, если они весьма странно понимают законы гостеприимства!