Нигде - Денис Елеонский Страница 39

— Смотри, — Тыца вытащил из кармана и положил на стол небольшой кубик. Нажал на него, и после щелчка с одной стороны на столе появилась виртуальная клавиатура, а над кубиком возник полупрозрачный экран. На нем возникли фигуры, которые обычно рисуют в трехмерной графике: люди как люди, но все-таки немного ненастоящие, — в программировании виртуальных сцен, типа тех, что в компьютерных играх, есть правило — объект в момент перезагрузки должен быть в стабильном состоянии. То есть… Как бы тебе объяснить?.. Процессы в нем должны быть завершены. Понимаешь?

— Условно, — поморщился Макс.

— Ну вот. Если этого нет — возникают ошибки — мы их называем баги. А я был спец по поиску и исправлению этих хреновин. А тут, думаю, надо сознательно баг сделать — делов-то…

— Электрошокер? — поежился Макс.

— Не слишком приятно, конечно. Но ведь работает! — расплылся в улыбке Тыца.

Лиза передернула плечами:

— Черт, когда он вытащил эту штуку, я подумала — маньяк-садист объявился.

— Неужели похож? — расхохотался Тыца. — Ну вот, Макс, теперь ты все знаешь. Ровно столько же, сколько и мы, за исключением разных мелких деталей. Но это уже объясним по ходу дела.

— А что вы ожидали от письма?

— Вокруг тебя и вокруг этого письма было столько суеты, что мы думали, в нем есть если не разгадка происходящего, то, хотя бы, очень толстый и конкретный намек, — Лера развела руками, — но, как видишь, снова проклятая неизвестность.

— На самом деле тебе, как понимаю, было адресовано два письма, — сказал Тыца. — Одно принесли тебе в полицейский участок, второе — домой. За него расписалась твоя жена. Она тебе что-нибудь сказала?

— Когда? Я только по телефону с ней говорил, да и то всего пару минут… Может, мне вернуться, взять его?

— Не думаю, что это продуктивно. Хотя… С одной стороны, оно может оказаться такой же загадкой, как и это, первое… Но если в первом ничего не сказано, то второе как раз может быть ключом…

— Надо брать, — сказал Митя.

— Надо, — кивнул Тыца. — Если произойдет очередная перезагрузка, то мы ничего не получим. А хотелось бы, — его глаза загорелись авантюрным огоньком.

— Как не получим, — удивился Макс, — письмо все-таки предмет материальный…

— Э нет. Здесь нет ничего материального. Возьмем какую-нибудь элементарную вещь… Скажем, видеокамеру. И она работает как обыкновенная видеокамера. Но, на самом деле, это набор программ, из которых одни лишь имитируют корпус, другие — экран, третьи заставляют ее снимать то видео, что мы хотим. И, по сути, в эту вещь можно вставить любые функции. Ну например, каждый раз, когда в объектив попадает собака, камера тут же печет печенье. И выдает его через специальный лоточек, который ты предусмотрительно у нее запрограммировал. Понимаешь? Потому что нет ни видеокамеры, ни печенья. Есть только ряды цифр. И то же самое с письмом. В нынешней сборке реальности оно существует. Его несет курьер, отмечает служба доставки, твоя жена за него расписывается… Но, случись тебе исчезнуть, тебя забудет не только твоя жена, но за тобой будут подтерты все хвосты, включая самые незначительные. И письмо, естественно, тоже.

— Это все, конечно, красиво. Но при чем тут письмо? Если оно адресовано мне, то мне его и принесут. Или, вернее, если кто-то его мне отправил, ведь он остался в реальности. Значит, сохранится и письмо. Так?

— В принципе, конечно, логично. Но неверно. Если система перегружается без тебя, то этот «кто-то» тоже про тебя забывает, а письмо исчезает.

— Но если он останется, то письмо ему принесут, — тихо сказала Соня.

— Если вместе с перезагрузкой его не решат стереть, — покачал головой Филипп.

— Не думаю, что они решат это сделать, — мрачно сказала Лера. — Мы знаем, что все настроено на то, чтобы сохранять все личности в неприкосновенности. Не считая, конечно, их индивидуальной памяти. И почему Макс должен стать исключением?

— Дай подумать… — Тыца подошел к кофеварке, взял чашку и повел над ней носом. — Ох, итальянская обжарка, обожаю… Макс, кофе?

— Спасибо, я, пожалуй, воздержусь.

— Как знаешь… — Тыца сел в кресло спиной ко всем, водрузил ноги на стол и задумался.

— Эй, — Лера осторожно тронула Тыцу за плечо, — ты чего задумал?

— Да так, — Тыца поставил кофе на стол и почесал свою жиденькую бородку. — С чего всегда начинается настоящее приключение?

— Со сделанной глупости, — твердо сказала Лера.

Тыца усмехнулся:

— Знаешь, между мужчинами и женщинами, что бы там ни говорили феминистки, есть неразрешимые противоречия.

— Ты имеешь в виду, что женщины более предусмотрительны? — сказала Соня.

— Так уж распорядилась эволюция, — усмехнулся Тыца, — что мужчина — тактик наступления и атаки, а женщина — специалист по обороне и отступлению. В первобытно-общинные времена, когда охотились на всяких там саблезубых слонов, задача мужчины была отыскать эту сволочь на просторах древнего мира, загнать его, убить. Ну и так далее. А задача женщины — охранять пещеру, чтобы мух не налетело и лисы детей не потаскали. И потому, когда планируются наступательные операции, интересоваться женским мнением, мягко говоря, не рекомендуется.

— Фу-у-у! — закричала Лера. — Ты мне еще скажи, что женщину вообще сделали из мужского ребра!

— Хм… — вздохнул Тыца, — этого я, конечно, не скажу. Если ты не заметила, количество ребер у мужчин и женщин одинаковое. Так что это сомнительная версия. Другое дело, что в древнееврейском отсутствовал термин, во всяком случае такой, который можно было бы употребить в Священном Писании, для обозначения пениса…

— Это ты на что намекаешь? — заинтересовалась Лиза.

— Не стоит думать, что я креационист, но тем не менее, если уж Лера взялась рассматривать эту легенду, то, думаю, в ней шел разговор о пенисной кости, так называемом бакулюме. Которая, как вы могли заметить, у человека все-таки отсутствует.

— Ха! — рассмеялась Соня. — А у кого из млекопитающих она присутствует? У льва и слона, что ли?

— У льва, кстати, есть. Про слона — не знаю, — встрял в разговор Майк. — Тема дурацкая, но все-таки, я считаю, что человек был изначально водоплавающим. Подумайте сами: все, что у него есть: и безволосое тело, и толстый слой жира, и способность задерживать дыхание, которой, кстати, больше нет ни у одного сухопутного и которая вовсе ни к чему на суше. А вернее, жир и голая кожа на суше только мешают. Но вот зато в воде — самое то. Так что лучше вспомни про тюленей или моржей…

— Кстати, у человека есть, выражаясь компьютерным языком, заархивированные гены бакулюма и, например, вибриссов, чувствительных усов как у кошек. Думаю, наука, если бы мы были не в электронном виде, вполне могла бы их «включить», — сказал Макс.

Тут все обратили внимание на то, что Филипп уже давно трясется в беззвучном хохоте: