Шаги в глубину - Сергей Цикавый Страница 39

Вот это вариант. А Дональда тем временем прорвало.

…Он орал. Он заплевал микрофон, пытаясь докричаться до нас с Марией, а порченый корабль на все лады повторял ему обрывки моих реплик, в которые вплетался тонкий перелив флейты. Несчастный обормот стискивал пульт связи, когда обшивку «Маттаха» распороло плазмакластическим ударом. Мелькнули два барахтающихся скафандра, хлынуло мертвецкое свечение из недр каравеллы — и Дональд двинул «Телесфор» юзом, понимая, что надо хотя бы втянуть нас в свое гравитационное поле, — и не прогадал.

Бабахнуло самоуничтожение, испарило обломки «Маттаха»…

— Я увидел эту тварь, и все словно померкло, — мертвым голосом закончил Дональд. — Я упал на ложемент, вызвал синхронизацию — и все.

— И все… — зачарованно повторила я. — Тьфу, то есть как — все?

— Совсем все, — буркнул он. — Я очнулся, вокруг экраны загорались. А на центральном еще была надпись, она как раз гасла. «РПТ: деактивирован».

— «РПТ»? — нахмурилась я. — Что это такое?

— В-вот-вот. Я тоже хотел узнать — и п-получил фигу от собственного корабля.

— Бред. Ты предъявил капитанские полномочия?

— П-прикалываешься?

Да, пожалуй. Ситуация великолепная — и почему-то не удивительная. Наверное, потому что не бывает таких подарков судьбы, как «Телесфор», и чтобы без подвохов.

— Записи наших скафандров?

— П-пустые.

— Блоки памяти «Телесфора»?

— Отф-форматированы.

— Косвенный допрос?

— Уклоняется.

— Угрожал стереть?

— Н-не действует.

Обормот в кратчайшие сроки опробовал все, чтобы разговорить виртуальный интеллект, правда, это были стандартные процедуры, да и сложно вообразить себе что-то сверх того. Никому же, право слово, не придет в голову разрабатывать методы допроса кухонного комбайна или медицинского кибера.

ВИ — это не ИИ, и вот тем не менее.

— Значит, есть некие строгие ограничения на уровне ядра программного комплекса, — подытожила я, чувствуя себя последней дурой. — То есть изначально кораблю запретили сообщать тебе определенные вещи.

— Это п-понятно, — устало отмахнулся Дональд. — Но почему?

— Есть еще один очевидный ответ. Твои пропавшие пять лет — далеко не самые скучные годы.

Дональд ничего не ответил. Он так и сидел в своей нелепой майке, в не менее банальных флотских брюках, и, что еще обыденнее, — он держался ладонями за виски. Такой весь обычный-обычный малый, который ухлопал не пойми что из зазеркалья и даже не может вспомнить, как.

А самое противное — это когда тебя предает твой корабль, и ладно бы взорвалось что-то или сгорело в самый неподходящий момент, но чтобы вот так… Да, когда у твоего судна появляются секреты — это, что ни говори, очень грустно, чувствуешь себя лишним и обманутым. Выходит, что мой капитан угнал корабль с очень веселой биографией. А может, и не угнал, но тогда — бред, и думать об этом бессмысленно.

Вопреки своим же намерениям я некоторое время ломала голову над вопросами порядка «что за ерунда?» и опомнилась только, когда Дональд встал.

— П-посмотри еще вот на это.

На экране отображался какой-то лог — старого образца текстовый лог общения обманутого капитана с машиной-обманщицей. Похоже, напуганный кэп счел за благо отрезать мятежный ВИ от средств коммуникации.

Так, ну это логин, пароль. «Ого, да ты параноик, сорок два знака, три уровня защиты!.. А это что?»

— Дональд, что это за «код проекта»?

Он наклонился к экрану рядом со мной. Теплый, зараза, — несмотря ни на что, мне это нравится.

— Н-не помню. К-какая-то часть пароля. Да ты не т-то смотришь…

— Да нет же, — я поморщилась. Внезапные посторонние мысли о теплом обормоте мешали и упорно не хотели уходить. — Это отдельный пункт входа в систему, программа требует указать принадлежность к организации. Ну, чтобы знать, что тебе показывать, а что — нет…

Я потихоньку начинала соображать. Дональд говорил, что, когда он очнулся после пятилетнего забытья, виртуальный интеллект был обнулен.

«Обнулен. Обнулен, черт побери…»

Я протянула руки, вызвала голографический интерфейс ввода и, не глядя на текст обиженной переписки, из-под учетки капитана вбила одно слово. Logout.

— Алекса!! Что ты творишь?!

Освещение мигнуло, и через мгновение рубка ярко засияла. Я-то знаю, что я творю, а вот ты, балбес, временами, похоже, даже сам не понимаешь, что делаешь. Вернее, так: ты не понимаешь, что ты что-то делаешь.

— Вперед, — я отодвинулась от консоли ввода и сделала приглашающий жест.

— Что вперед?! Что ты наделала? Я не знаю пароль!

Никак голос прорезался? Ничего страшного, я и сама не из тихих.

— Ты чертов паникер, Дональд! Вводи пароль, быстро!

— Но я…

— Ты идиот! Если ВИ был обнулен, как ты мне заливал, то ты должен был ввести верный пароль, чтобы его запустить!

Я замолчала и с удовольствием наблюдала за эффектом. Вы когда-нибудь говорили смертельно больному человеку, что он болен, но не смертельно? Я — не говорила, но вроде должно быть похоже.

— П-погоди, но запал-карта…

— Я не буду называть тебя идиотом. Сам допрешь, ага?

Mein Gott, ты же капитан, хоть каким рохлей выглядишь! Ну как тебе запал-карта поможет? Модуль управления и авторизация — это две отдельные вещи.

— Вводи пароль, — устало сказала я. — Хочешь, я не буду подглядывать?

Дональд несмело улыбнулся, я с неудовольствием почувствовала еще одну волну приятного тепла, и все исчезло. Собранный парень, хмурясь, взялся за дело. У меня появилась еще целая куча поводов подумать, а вообще было дико обидно: что-то эпичное прошло мимо меня, мимо везучего обормота, и даже вылечив одну маленькую проблему, я и на шаг не подошла к ответам. Вот разве что…

— Алекса, п-получилось!

«Что? А, ну да».

— Поздравляю. Слушай, — сказала я, игнорируя светящееся радостью лицо, — получается, что ты не помнишь событий тех пяти лет, но у тебя остались навыки, моторика и кое-какие факты. Так?

— Н-ну… Да.

— Понятно. Делаем так.

Я подошла к консолям и открыла доступные видеологи. Не тот ракурс, не то время, это вообще что? Ага, вот ты где. Давя в груди ворсистый комок страха, я смотрела, как разворачивается за парящими обломками огромная туша — последние секунды перед отключением систем. На экранах парил рубленый торс без всяких конечностей, какие-то огрызки, какое-то размазанное пятно прямо посреди «груди» — и шквал лент, дикая насмешка над крыльями.