Мефодий Буслаев. Лестница в Эдем - Дмитрий Емец Страница 39

– Больше ничего не скажу, Буслаев.Убирайся! Сам решай, с кем тебе быть. Только знай: хоть ты и задрал голову кзвездам, но все равно остался прежним!.. Охрана, наши гости уходят! Проводитеих! – приказала она губами Ромасюсика.

Немые стражи сомкнулись за ними. Один из нихпопытался подтолкнуть Дафну в спину, но сидевший на плече Депресняк сделалбыстрое движение лапой, и запястье стража прочертили четыре борозды.Тартарианец даже не вздрогнул. Он медленно поднял руку и, с тайной угрозойглядя на Дафну, слизнул кровь. Дафна поспешно нагнала Мефодия. С ним рядом оначувствовала себя спокойнее.

Уже в лифте, когда двери его закрылись,Мефодий повернулся к Дафне:

– Думаешь, Прасковья сказала правду про29 ноября?

– Если люди прочитывают фазы Луны, почемудевушка, воспитанная Лигулом в Тартаре, не может просчитать фазы усиления иослабления твоего меча? Думаю, для того, кто имеет дар, это не задача, –резонно сказала Дафна.

У Мефа на языке завертелся вопрос: почему Арейсогласился на 29-е? Неужели не учел? Или не знал? Однако озвучивать своиподозрения не стал, а, напротив, надежно укрыл опасения под пестрыми обрывкамисуетных дневных мыслей, точно Арей и его, Мефа, отношение к нему до сих порбыли тем огороженным участком души, куда он упорно не пускал своего стража-хранителя.

Вместо этого Меф сказал:

– Слушай, я тут все думаю об этих стражахс вырезанными языками. Это ведь те, кто вякнул что-то на Лигула или наКводнона. Ведь так?

Даф подтвердила, что да, не исключено.

– Но почему тогда свет их не защитил? Ониже, получается, наши союзники? – озадачился Меф.

Дафна невесело улыбнулась. Порой Буслаевзадавал вопросы, поразительные по своей наивности.

– Ты их видел? Ну, скажем, того, которогопоцарапал мой кот? – спросила она.

– Да. По-моему, у него не все дома.

– И что, много у него общего со светом?

Меф молчал, ожидая, пока откроются дверилифта.

– Вот ты сам себе и ответил, –закончила Даф. – Не всякий, вякнувший что-то на мрак, становится светом.Иначе всякий бандит, ткнувший ножом другого бандита, назывался бы борцом спреступностью.

Сказала она это невесело, вспоминая о темныхперьях в собственных своих крыльях.

Неосторожно поворачиваясь в тесной кабине, Мефсильно приложил Антигона носом об стенку.

– Ну наконец! А то служишь-служишь, иникакой… ик!.. ласки! – внятно произнес Антигон.

Язык его отмерзал значительно быстрее, чемтуловище.

– Знаешь, – задумчиво сказалаДафна. – Сегодня я стала гораздо лучше относиться к Прасковье. Даженесмотря на эту отвратительную сцену…

– Потому что она предупредила о Гопзии?

Меф вышел из подъезда и задрал голову, желаяубедиться, что Прасковья, стремясь попрощаться с ними, не вышвырнет из окна,например, диван. Ну или Ромасюсика.

– Нет. Когда заметила, как Прасковьядвигается. Порывисто, неспокойно. Волосы часто поправляет. Губы у неепокусанные. Она как нервный ребенок хватается за одну игрушку, за другую, затретью, но ничем не может себя занять и ужасно страдает.

– И какая игрушка ей теперь нужна?Спровадить Ромасюсика, а меня определить вместо него? – недоверчивоспросил Буслаев.

– Да. Сейчас ей кажется, что, может,именно ты – та игрушка, получив которую она успокоится. Тем более что это покаединственное, что от нее ускользает и чего не может дать ей всесильный дядюшкаЛигул. Это глупость, конечно, но страдания настоящие, неподдельные…

– Что-то я не заметил особенныхстраданий. Кикимора умыкнула и в холодильник сунула. Ломает своему болтунупальцы из-за всякой ерунды. Старуху-гадалку из-за нее спровадили на тотсвет, – проворчал Меф.

Даф не спорила.

– Да, все верно. Но когда-то на лекцияхнам говорили, что, если свету и мраку показать одну и ту же изгаженную, залитуюкислотой картину, мрак увидит следы кислоты, свет же то, что от картины ещесохранилось и что можно восстановить.

Послышался визг тормозов. Выскочившее из ниоткудажелтое такси врезалось в землю в нескольких метрах от ног Мефа. Вскопало газон,покачнулось и с грохотом, с угрозой просадить рессоры, завалилось на колеса. Затот час, что Меф был у Прасковьи, Мамай ухитрился утратить заднюю левую дверь ивышибить лобовое стекло.

– Поехали! Мне и так шут знает сколькораз отжиматься придется, – деловито сказал Меф.