Демонология Сангомара. Наследие вампиров - Евгения Штольц Страница 39

Чертята заверещали, исступленно запрыгали на ветвях темно-зеленых елей. И лес наполнился движением от их скачков: закачались повсюду размашистые ветви, заплясали кусты, зашелестело в верховьях крон.

Подземный звук повторился, но в этот раз громче и сильнее.

Вурдалак, заглядывавший в черноту дыры, рыкнул и попытался отскочить в сторону. Но это ему не удалось — из темноты вынырнула поросшая мхом и лишайником рука. Четыре когтя, крепче стали, впились в его тело и в одно мгновение утащили под землю. Короткий визг. А после что-то хрустнуло, и колонны заходили ходуном оттого, что под ними задвигалось пробудившееся существо. Из разлома вылетела половина вурдалака, шмякнулась о ствол ели на самом краю поляны.

Чертята исступленно стрекотали, наслаждаясь происходящим, и скакали по ветвям.

Из черноты дыры показалось существо. Оно было венчано, как короной, длинными загнутыми рогами, а под его вытянутой мордой тянулась борода, переходящая в гриву. Грозно блеснув желтыми глазами, оно подтянулось передними лапами и вытащило задние, короткие. И взревело, отряхиваясь. С него сыпались мох, ветки, трава — похоже, создание это спало неприлично долго и его случайно, а может и злонамеренно, разбудили чертята. С его туловища гирляндами свисали мшистые бородавки вперемешку с травой, росшей поверх шерсти.

Ни в сказках, ни в старинных историях о подобных демонах не упоминалось. Поэтому Уильям испуганно отступил, боясь попасться ненароком на глаза. Но существо на него и не глядело; все его лютое внимание было приковано к вурдалакам. Оно ощерилось, с грохотом прыгнуло на них.

За спиной Уильяма застрекотали чертята. Их тонкий и бойкий визг вырвал его из странного оцепенения. Нужно срочно уходить! Рыбак бросил бесполезную ветку и со всех ног помчался к ельнику, пока в центре поляны древнее, разбуженное от многолетнего сна чудовище рвало вурдалаков, окропляя их кровью гранитные плиты и столбы.

Нырнув в темные кусты, Уилл мчался, перепрыгивая через коряги, поваленные деревья, овраги, — все дальше и дальше от этого жуткого места. Тише становились визги, вой, басовитый рык и хруст костей — и его сменяли крики потревоженных птиц, взлетавших с деревьев и теперь круживших в темнеющих небесах. Где-то вдалеке закаркали вороны. Но в конце концов и эти звуки истончились, а вскоре и вовсе затихли.

Зато теперь Уильям знал, что никто его не преследует, — все вурдалаки остались там, у зияющей дыры, став лакомством. А бойкие и веселые чертята отважно ползали, прыгали меж лап пробудившегося демона и воровали маленькие кусочки мяса. Они получили свое…

* * *

Спустя пару дней

Пока рыбак брел по темному ельнику, думая о том, как много тайн хранит Офурт, ельник стал мельчать. А потом и вовсе внезапно кончился. И Уилл резко вышел к светлому лугу на опушке, усыпанному белоснежными цветами, между которыми прятались другие, низенькие, робко-синие. Ему пришлось прищуриться, и он недовольно замер, закрывая рукавом глаза. Слишком привык он к благодатной тьме, что таилась под сплетениями темных елей, поэтому свет, льющийся на луг яркими потоками, его ослепил.

Так и стоял он, качаясь от слабости, к которой уже странно привык. В последние дни он часто думал о том, что уже не понимает, где он и куда идет. Пока он раздумывал, а не вернуться ли ему в лес, нос его зачесался от благоухающих растений — и он чихнул, отчего сознание его на миг прояснилось.

Филипп… Ему нужно к Филиппу…

Прикрыв нос остатками рукава, он пошел, время от времени спотыкаясь и чуть не падая, чтобы быстрее миновать эту цветущую опушку. А когда уже почти миновал ее, то услышал зов о помощи:

— Помогите! Ау!

Кричали неподалеку. Уильям, замерев, зачарованно вслушался и побрел на звук. Вскоре он увидел у зарослей цветущего орешника седобородого старика, лежащего на земле под деревом. Тот безуспешно пытался приподнять рухнувший на него ствол, упирая ладони в жесткую кору, но у него ничего не получалось.

Увидев подошедшего, старик побледнел.

— Ох, Ямес. Кликал помощь… а накликал смерть, — прошептал он слабо.

Уильям глядел на него в полном молчании, изможденный, бледный. В нем снова поднялась сухой волной жажда, но он сдержался — лишь откинул дерево, которое показалось ему легким. Похоже, старику серьезного вреда оно не причинило, только придавило ногу. Потом он таким же шагом пошел прочь, сходя с ума оттого, как пахнет все вокруг: весенними цветами, кровью и теплом. У него не хватало сил даже на разговор — язык будто прилип к нёбу, окончательно высохнув. А может, и не мог он уже говорить, растеряв последнее…

Покряхтев, старик поднялся, подобрал с земли палку, на которую оперся, и, хромая, догнал своего спасителя.

— Сынок, ну спасибо тебе — спас старику жизнь! Так бы и помер туточки…

Уильям в безмолвии продолжал идти — его то знобило, то бросало в жар. Мир вокруг сузился до небольшого просвета, и он ничего не видел, кроме больших белых цветов под ногами, а также нескольких маленьких, сине-фиолетовых.

— Ты ж ответь что-нибудь, сынок. Чем я могу отплатить тебе?

Уильям молчал. Ему казалось, что он не может говорить.

— Сынок, ну ты чего молчишь? Что я могу сделать для тебя, спасителя моего, а?

— Уйти, — с трудом прохрипел рыбак. Горло у него от одного слова будто облилось кровью изнутри — так сильно сдавило.

— Да как же мне уйти теперь, когда ты меня спас, а сам идешь что неживой? Так ты далеко не уйдешь, сынок. Уж очень плох. Может быть, я могу тебе чем-нибудь подсобить? Кров дать, еду, указать дорогу?

Уильям задумался. А ведь он так и не узнал, куда идет и правильно ли.

— Брасо-Дэнто… — выдавил он.

— Ты туда идешь? О-о-о, сынок, да ты его почти прошел, только он сильно южнее! Вот совсем прошел уже. Не гляди так удивленно, ты уже в Солраге, но заплутал. Точно заплутал. Проведи меня, старика, до дома, а то темнеет уже, могу и не дойти. Чертята тут по ночам житья не дают. А там я тебе и с дорогой подсоблю, а?

Уильям помотал головой и попытался уйти, но старик повис на его локте и не пускал.

— Буде тебе! Спас меня от смерти. Неужто загрызешь старика в доме, нарушив все заветы Ямеса? Пойдем, а я тебе подсоблю как-нибудь. Меня зовут Хемарт. Я тут долго живу, много чего повидал, так что и таких, как ты, встречал.

Ничего не оставалось Уильяму, как поплестись за покалеченным стариком. Хемарт, как он назвал себя, оказался чрезвычайно болтливым. За недолгий путь он поведал, опираясь на самодельную трость, что растет в лесу, каких цветов в этом году больше, каких — меньше, почему Хемарт — шаман графства Солраг и как он присматривает за лесами. Давно он уже живет тут, променяв город, где был писарем, на это чудное место, и прислуживает не только Ямесу, но и его посланцам, которые олицетворяют времена года.

Однако Уильям слушал вполуха, перед глазами все плясало. И хотя его нутро тряслось от жажды, треп бойкого Хемарта успокаивал, и на душе становилось не так тревожно. Он уже находился в графстве Солраг, и это заставило его поумерить свои тяжелые думы.