Его адептка. Светлая для Темного - Лина Алфеева Страница 39

– Приятно видеть, что вы не считаете меня чудовищем, испытывающим удовольствие от страдания других, – отчего-то холодно произнес лорд Льен, не поворачивая головы.

– Высшим демонам эмоции без надобности, хотя они и способны их улавливать.

– Вы отлично разбираетесь в природе высших демонов, – в этот раз в голосе лорда Льена проскользнула легкая ирония.

Значит, я была права. Он не обернулся, потому что и без этого знал, что стояло за моими словами и какие эмоции я испытывала.

Мидар Светлый тоже отлично считывал эмоции, а еще прекрасно манипулировал чужим сознанием. Он подчинил своей воле Владыку Араэна и аристократию Ильноора. Сатор утверждал, что в городе одновременно активировались более двух десятков алтарей. Это была тщательно спланированная атака, которую готовили не один год…

А ведь лорд Вэриан Льен сильнее Мидара. Намного сильнее.

Осознание этого заставило меня нервно сглотнуть, и в тот же миг лорд Льен обернулся, вопросительно глядя на меня.

– Зачастую возможности пугают сильнее поступков, – еле слышно призналась я. – Но лишь поступки имеют настоящую ценность.

Я видела, как из темных глаз смотрящего на меня мужчины постепенно уходит напряжение. Неужели для него так важно, что я о нем думала?

– Есть! Мелкий, ты молодец!

Радостный голос Толина Ревейна возвестил, что братьям удалось справиться с гиперактивной личинкой. Объединив силы, они создали вокруг нее подобие клетки, а внутри щедро расплескали чистую Тьму. И вот в этой луже, порыкивая от удовольствия, и нежилась темная зараза.

– Чтоб тебя разорвало, тварь прожорливая! – в сердцах бросил заметно побледневший Лин.

– В лазарет. Оба, – спокойно приказал лорд Льен. – Там получите общеукрепляющие эликсиры.

– Да не нужно, у нас уже есть, – ляпнул покачивающийся от усталости Толин.

Последние мозги по арене расплескал!

– У вас очень интересные запасы, адепты Ревейн, – задумчиво произнес демон и, как мне показалось, принюхался.

– Кто-то вкладывается в артефакты, кто-то в раритетное оружие. Мы – в зелья, – незамедлительно выкрутился Лин, но при этом так зыркнул на Толина, что тот виновато потупил взгляд.

Когда я передавала братьям Ревейн свои запасы, то не сомневалась, что те распорядятся ими с умом. Например, догадаются спрятать понадежнее. Но теперь я уже не была в этом так уверена.

Братья Ревейн проскользнули сквозь крошечную дверцу в защитном барьере, быстро поднялись по лестнице, но вместо того, чтобы направиться в замок, повернули к нам.

– Лорд Льен, нам не нужно в лазарет! – отдышавшись, объявил Лин.

– Чувствуем себя бодрячком! – подхватил Толин, не сводя с меня пристального взгляда.

Переживает, чтобы я не раскололась насчет заначки? Зря дергается. Мне ли не знать, что это не те запасы, о которых можно трепаться. И вообще, за своим языком лучше бы следил!

Близнецов все-таки услали в лазарет. Маги усвистели в него через портал, разверзшийся у них под ногами. Лорд Льен в очередной раз продемонстрировал, что его приказы не обсуждаются, после чего открыл еще один переход, который перенес всех в зал для тренировок, расположенный в стенах школы темных. И нас тут ждали.

Две группы перерожденных под руководством мастера Охрона, старичка-целителя и… трех черных ведьм.

– А они что тут делают? – еле слышно пролепетала я.

Нет, я знала, что мне еще придется столкнуться с красотками, имевшими виды на мою девственность, но не ожидала, что это произойдет настолько внезапно!

– Кхм… – Целитель смущенно прокашлялся. – Тина, Саура и Гелла – лучшие черные ведьмы нашей школы. Они вызвались помочь нашим новичкам во время утренних тренировок.

А может, лучше не надо? Вот совсем, совсем не надо, потому что я стояла под пристальными взглядами девушек и чувствовала, что отворотное зелье не сработало. Иначе стала бы та, которую именовали Геллой, смотреть на меня так, словно хотела просверлить в моей груди огромную дыру?

Эта ведьма была старше других, она вообще на юную адептку не тянула, но я уже знала, что в этой школе некоторые задерживались надолго. Для тех, кто так и не смог обуздать свой дар и жажду Тьмы, школа становилась пожизненным пристанищем.