Ветер и крылья. Старые дороги - Галина Гончарова Страница 39

Только тогда она смогла уйти из старой картинной галереи.

* * *

– Почему его величество не приказал это уничтожить?

Джованна пожала плечами.

Адриенна подумала пару минут и сама нашла ответ на свой вопрос. Может, и хотел. А может… Проклятие – такая штука сложная. Нарваться тоже можно… мог и побояться. Да и дама, которая изображена на полотне…

Вот приснись такая – без преувеличений испугаешься. С визгом. А уж если и правда перед ней виноват – сразу штаны меняй. Интересно, тот завоеватель как – справился? Или все же не удержался? Поводы для гнева у даны… эданны были. Если бы по-честному сражался, а то… подло, ударив в спину… Тьфу! Гадость!

Задумавшись, Адриенна даже и не заметила идущую навстречу эданну. Зато ее отлично заметила Джованна, но было поздно. Пришлось проглотить ругательство и поклониться.

– А? – Адриенна, которая шла за служанкой, остановилась и огляделась.

Здесь и сейчас не было дамы с портрета. Был сад. И была эданна Вилецци, которая стояла напротив и смотрела на Адриенну, как на вошь. Или на что-то такое… очень мерзкое.

– Ты…

Адриенна промолчала.

Вот честно – не хотелось ей ругаться. Просто не хотелось. Из-за чего? Из-за кого? Принца? Да забери его со всеми потрохами, я еще и приплачу! Но ведь не скажешь так!

Или – скажешь?

– У вас ко мне какое-то дело, эданна Вилецци?

Лицо женщины перекосилось. Да, вот так… замуж ее, конечно, выдали. И с мужем она прожила, и кое-что от него унаследовала. Но не имя. Не титул.

Это все отошло к его детям от более ранних браков, таков закон. Если ты ничего не дала роду, то и род не дает тебе своего имени. Поэтому она эданна, но не Лантоно, а Вилецци.

– Ты думаешь, звезду с неба достала? Маленькая дрянь!

А вот это уже была откровенная наглость. Джованна едва не ахнула. С другой стороны… да, оскорблять дану опасно, но что она сейчас сможет сделать?

Стерпеть, расплакаться…

Ан нет?

– Звезда сама на меня упала. – Может, в другое время Адриенна и проглотила бы обиду. Но не здесь и не сейчас. Слишком памятны ей были глаза даны с портрета. Слишком сильно свистел в ее ушах горный ветер. – И вы немного не правы. Не маленькая дрянь. Молодая.

Эданна Ческа аж отшатнулась. Удар пришелся в самую уязвимую точку.

Да, она красива. Она великолепно выглядит. Но – сколько ей осталось поражать своей красотой? Год? Два? Десять?

А что потом?

Она уже тратит состояние на мази и притирания, она часами пролеживает в ванных с молоком и медом, она пьет омолаживающие снадобья…

А девчонка просто молода. В два раза… да что там! Она могла быть дочерью эданны…

– Думаешь, молодость поможет тебе выиграть?

– Выиграть? Вряд ли. Но пережить вас я надеюсь. На сколько лет вы старше меня, эданна? На пятнадцать? Двадцать?

– А это не важно. Важно, что выгляжу я, как видишь… – Руки с красивой формы ногтями, с позолоченными ногтевыми пластинами прошлись по платью. Снова белому, но с алой отделкой. Натянули, подчеркивая идеальную форму груди, бедер, тонкую талию. Увы. Зависть Адриенне была неведома.

– Вижу, – подтвердила она. – Пустоцвет всегда красив.

И снова – наотмашь.

Эданна не хотела рожать от мужа. О нет! А вот с принцем она никогда не предохранялась. Врала, что пьет настои, даже пила напоказ воду с соком. И все равно – ни сына, ни дочери… детей не получалось! Никак! Ни после снадобий, ни в нужные дни…

– Некоторые цветы расцветают позднее. Зато и аромат у них – единственный. Необходимый.

– Может, я еще и рожу. А ты – маленькая дрянь. Нет, не молодая! Маленькая…

– Кому именно родите? – хлестала Адриенна словами. Она бы не стала так, но эданна сама напросилась.

– Его высочеству. Или, со временем, его величеству.

Адриенна насмешливо улыбнулась.

– Приятного вам обнюхивания.

– И возвращаться он всегда будет ко мне. И из твоей постели тоже, – потеряла терпение эданна. – Ты его не получишь!

Адриенна пожала плечами.

– Наслаждайтесь жизнью, эданна. Пока у вас еще есть время…

– У нас. У меня и моего любимого.

Адриенна качнула головой.

– Вашего любящего. Вы его не любите, вы любите только себя. А вот он вас любит. И мне жаль вас обоих.

– Гадина!

– Ошибаетесь. Я не змея, я птица, – легко рассмеялась девушка. – Джованна, хватит пол изучать! Идем! Вы что-то еще хотите мне сказать, эданна?

– Ненавижу!

– Значит, и домогаться не станете, – неприятно рассмеялась девушка.

И прошла мимо, оставив эданну в размышлении: кто?! Кто проговорился?! Ведь и было-то с женщинами, считай, пару раз… ну, может, чуть больше… иногда случалось. Но кто посмел?!

КТО?!

* * *

– Итак, что ты скажешь?

Джованна смотрела в пол.

Страшновато, конечно, было. Но если король приказал… вы же не думаете, что старинные портреты валяются где попало во дворце?

И к ним так легко пройти? Да чтобы тебя еще и не увидели при этом, и не доложили! Смешно даже!

– В-ваше величество…

Филиппо Третий только вздохнул.

Приятно, когда тебя боятся, но иногда это доставляет столько хлопот…

– Джо…ванна, – с трудом припомнил он имя служанки. – Не бойся. Я просто хочу знать. Что именно она говорила, что делала?

Джованна кое-как собралась.

– Ничего не говорила, ваше величество. Мне кажется, она и не знала про них.

– Вот даже как?

– Смотрела так, ваше величество, словно впервые увидела. И имен не знала. И сказала, что дочь бы назвала Морганой.

– Этого еще не хватало.

– Она их раньше не видела, ваше величество. Хоть голову мне рубите! – Джованна поняла, что ничего страшного не происходит и расхрабрилась. – Я на нее смотрела, она их точно раньше не видела.

– Но знала?

– Ваше величество, знать – безусловно знала.

Ну да. Голос народа не заткнешь… разве что голову отрубить. Вместе с голосом.

– Что-то знала, что-то слышала, но видеть не видела. Что ж, это не так и плохо, – подвел итог Филиппо Третий. – А в остальном? Ничего не замечала? Никаких странностей?

Джованна поежилась.

– Нет, ваше величество. Обычная дана, умненькая, добрая, не капризная. А чтобы странности… вроде как нет. Платья любит, украшения. Сладости.