Поцелуй врага - Лана Морриган Страница 39

Илья

***

Александр не из тех, кто изменяет своим привычкам. Каждая встреча с ним – шоу, его шоу.

Путает, пугает, провоцирует, отвлекает от основной темы разговора, делает выпады и наслаждается реакцией. Но больше всего выводит из себя его поганая черта говорить то, что не следует знать окружающим. И в этот раз на князя нападает неконтролируемое красноречие. Александр не только отвечает на вопросы, что мучают Яну.

– Истинность – такая противоречивая штука, волчица. – Князь вкладывает две хрупкие ладошки в свою, и ободряюще похлопывает сверху. – Нам кажется, что боги навязывают свое решение, не предоставляют выбора, отбирают привычное. Сейчас модно говорить: выводят из зоны комфорта. – Не выпуская женских ладоней, князь наблюдает за моей реакцией. – Несмотря на многочисленное окружение, одиночество стало для меня привычным. Признаться, я был в не меньшем удивлении, когда повстречал княгиню. С годами потерял надежду встретить того, кто заставит мое сердце биться. И получив то, на что и не смел надеяться, принял как должное. Казалось, я никогда ее не потеряю или никакой поступок не сможет вызвать у нее обиды, отторжения. Но истинность не дарит нам слепую веру и обожание, она дает лишь шанс и возможность продлить свой род, естественно. А остальное – дело только наших рук. – Он приподнимает взятые в плен ладони волчицы, демонстрируя. – Не твоих и моих, а ваших, конечно. Твой отец – яркий пример того, как можно бездарно упустить свой шанс, – добавляет с приторной улыбкой. И улыбка адресована мне, не намекает, а прямым текстом говорит, что я на верном пути к подобному концу истории. – Вижу, зверь уже нервничает. – Наконец Александр отступает от злючки. Бледнее чем обычно, девочка смотрит куда-то под ноги. – Даже самый лютый зверь чего-то да боится. – Он продолжает философствовать. – Особенно хрупких девиц с глазами цвета исландского мха.

Да когда же он захлопнет свое княжеское зевало?!

Мой немой крик услышан, Александр в привычной раздражающей манере, не прощаясь, шагает в пустоту, оставляя легкий серебристый шлейф.

Яна с безразличием смотрит на место, где секунду назад стоял вампир, словно и не слушала его.

По дороге в улей инициатором тишины был я, сейчас мы меняемся ролями. Девочка даже не шевелится, на лице нет и намека на эмоции, да и пустота во взгляде изрядно пугает.

– Не все только черное и белое, Янка. – Девочка фокусируется на моем профиле. – Бывают и другие цвета, да и иногда нужно смириться с обстоятельствами.

Стоило мне открыть рот, на место потерянной девочки возвращается злючка. Радует хоть какая-то реакция.

– Как ты миришься с выбором пары Богиней?

– Нет, как ты миришься с новой реальностью? – я отвечаю вопросом на вопрос.

Новый выпад она игнорирует и возвращается в прежнее состояние.

– Ян? Яна?! – я зову громче. Она поджимает губы и не спешит отвечать. – Пирсинг не мешает? – Облизывая кончиком языка серебряное колечко, отворачивается к окну. – Значит, помолчим, – произношу бодро. Надолго меня не хватает, и я вновь пытаюсь разговорить злючку. – Искривление заработаешь. – Минут пятнадцать Яна демонстративно смотрит в боковое окно.

– Это лучше, чем видеть тебя, – шепчет она. Ее ладонь стыдливо поднимается к лицу и ложится обратно на колено.

– Янка, ты плачешь?

– Нет, – девчонка рвано выдыхает.

– Это хорошо, а то мне показалось, что ты плачешь.

– Тебе показалось. – Яна разворачивается спиной ко мне.

Остаток пути, не замолкая, несу откровенную чушь, поглядывая на хрупкую фигуру, свернувшуюся под моей курткой. Завтра же нужно одеть девчонку, мерзнет, но не признается.

– Я хочу побыть одна.

Яна прерывает мой нервный треп. Да и я не против в одиночестве переварить события последних двух суток, потому предложение волчицы приносит облегчение. Не умею я оказывать моральную поддержку девчонкам. Другое дело Мит или кто-то еще мужского пола, пара глупых шуток сделали бы свое дело. Они всегда вызывают ответную не менее глупую реакцию, разряжая обстановку. Но с Яной этот метод не работает.

– Оставайся в спальне, я как раз хотел прогуляться. Ян, может хочешь размяться? – Не понимаю, что означает нервный жест плечами, наверное, это «нет». – Спать буду на диване, – кричу, я поднимая голову к потолку.

Я лелею надежду, что пробежка по лесу успокоит зверя и меня.

Но зверь продолжает тянуть наверх, в спальню, он чувствует гнетущую тоску. Хочет прижаться к девочке, согреть теплом, быть рядом.

– Нас там не ждут, – убеждаю я звериную часть себя, продолжая топтаться перед дверью собственной комнаты, не решаясь повернуть ручку. – Или трех часов достаточно, чтобы побыть одной?

Приоткрыв створку, не сразу понимаю, что скомканное одеяло в центре кровати – это волчица. Спит, подтянув ноги к самому подбородку, пропустив между колен одеяло и обняв его.

Совсем еще ребенок…

Вид спящей в одиночестве волчицы неприятно колет под желудком, отравляя тревогой и беспокойством. А вот и первые признаки разжижения мозга…

– Малец, – я мягко сбегаю на первый этаж. – Я приму у тебя душ?

– Не вопрос, – пожимает равнодушно плечами брат.

«Нужно вернуть привычный ритм жизни», – я принимаю решение, исследуя полки шкафа брата.

Еще тридцать минут, и я паркую автомобиль перед самым шумным клубом города. В «Клеопатре» ни дня без шоу, даже в будний день кто-то да на сцене.

Здесь бар находится на возвышении, с него отлично просматриваются танцпол и посетители за столиками.

Возбужденные голоса, приятный ритм музыки, разгоряченные тела, изгибающиеся в танце… шикарно!

– Угадай кто?! – Накрыв ладонями глаза, Соня пританцовывает за спиной, якобы случайно касаясь бедрами и грудью.

– Машуль, ты? – я уточняю издеваясь.

– За что я только тебя люблю, Коваль? – получаю шлепок ладонью между лопаток. – Что за идиотские шутки, а?

Приходится развернуться на гневный высокий голосок.

– За шутки и любишь. – А самого скручивает от формулировки «люблю». – Привет, Со-ня.

– Привет-привет, – она отставляет правую ногу. Девица проходит по мне придирчивым взглядом. – И где ты пропадал? Ни тебя, ни Мити. Завязали с веселой жизнью?

– Типа того, – я приглашаю за освободившийся стул у барной стойки.

– Работа?

– Работа… семья…

– Ну да, ну да. У всех вас одна отмазка.

Я серьезно сказал «семья», думая о злючке?

– Шампанского? – спрашиваю я.

– Ты чего ржешь? – Соня насупливается, вытягивая пухлые губы.